Дракон против Слона

Сейчас уже трудно представить, что в 1950-е Нью-Дели и Пекин считались близки­ми друзьями и говорили о тесном, дружеском партнерстве. Например, в 1951 году Индия сквозь пальцы смотрела на захват Тибета ки­тайской армией, отделавшись формальными заявлениями, – двусторонние отношения ка­зались Нью-Дели более важными. В те же годы был провозглашен ставший ненадолго весь­ма популярным лозунг «Хинди – чини бхаи бхаи!» («Индийцы, китайцы – братья!»), ко­торый появился даже несколько раньше, чем «Хинди – руси бхаи бхаи!». Однако китайско­му Дракону и индийскому Слону довольно бы­стро стало тесно рядом друг с другом – каждая из стран принялась решительно отстаивать свои права на азиатское лидерство.

Уже в 1962 году произошел индийско-ки­тайский вооруженный пограничный кон­фликт, когда Дракон и Слон начали делить ги­малайские предгорья. С тех пор эпоха «бхаи бхаи» между Пекином и Нью-Дели закончи­лась. Военнослужащие на границе двух стран напряженно следят друг за другом, периоди­чески приходят сообщения о нарушениях ин­дийско-китайской границы в горах военными с сопредельной стороны. На официальном уровне Индия и Китай по-прежнему говорят о сотрудничестве, но на деле именно КНР, а вовсе не Пакистан индийская военная док­трина рассматривает как наиболее серьезного потенциального противника.

Впрочем, решительно ссориться в послед­ние годы ни один из двух азиатских гигантов не решается. Тем более что противостояние этих держав теперь перешло в область эко­номики. Китай вырвался вперед как «сбо­рочный цех» всего мира, к тому же способ­ный скопировать почти любую западную техническую новинку. Индия пока впереди в области офшорного программирования, добилась успехов в сфере IT-технологий. Но два азиатских соперника еще и внимательно следят за тем, чтобы соответствовать обра­зу сверхдержавы: обзавелись ядерным ору­жием, авианосцами, создают собственные сверхзвуковые истребители и баллистиче­ские ракеты – все это с оглядкой друг на дру­га. А вот теперь Дракон и Слон намеревают­ся поспорить и в космосе.

Тщеславие космического масштаба

Именно так многие обозреватели в мире от­реагировали на сообщение о том, что Ки­тай отправил человека в космос: в октябре 2003 года на орбиту вышел китайский ко­рабль «Шэньчжоу-5» с подполковником Народно-освободительной армии Китая Ян Ливэем на борту. Тогда казалось, что Пекин просто решил доказать всем, что он тоже мо­жет решить такую техническую задачу. В ми­ровых СМИ поговаривали, что китайский космический корабль подозрительно похож на старые добрые советские «Союзы». Что никаких исследовательских или коммер­ческих задач полет не решил. Главный итог этой миссии лишь в том, что к списку «кос­монавтов» и «астронавтов» теперь добавил­ся еще и «тайконавт».

Тем не менее Дракон своего добился: стал третьей в мире державой, сумевшей без по­сторонней помощи «отправить в небо» че­ловека. Сорокалетний отрыв Китая от США и СССР в пилотируемых полетах, конечно, дает о себе знать. Но уже сегодня ясно, что Китай намеревается не догнать, а перегнать старые космические державы. Китайское пра­вительство, имеющее под рукой набор мощ­ных государственных предприятий, сделало серьезную ставку на космос, и китайская кос­мическая программа берется в относительно короткий срок пробежать те же этапы, кото­рые американская и советская космонавтика проходили многие десятилетия.

«Китайцы летают в космос не так часто, как американцы или Советы в эпоху острого кос­мического соревнования, но каждый их новый полет становится не повторением пройден­ного, а качественно новым этапом в развитии

Срок создания китайской пилотируемой станции на орбите – до 2020 года – не случаен. Именно к этому времени, как считается, могут начаться серьезные проблемы с финансированием у Международной космической станции. Китайская сторона готова восполнить пробел, если программа МКС будет сворачиваться: Пекин уже заявил, что разрешит космонавтам и астронавтам из других стран работать на борту своего комплекса собственной космической отрасли», – считает индийский журналист Винод Триведи.

Действительно, после первого пилотиру­емого полета космическая программа КНР взяла паузу на два года, после чего в октябре 2005-го на корабле «Шэньчжоу-6» в космос отправились уже два человека: Фэй Цзюнь­лун и Не Хайшэн. В сентябре 2008-го на борту «Шэньчжоу-7» на орбиту поднялись уже три тайконавта, один из которых, Чжай Чжиган, совершил выход в открытый космос, испы­тав скафандр китайской разработки. Каждый старт всякий раз был новым шагом в гонке преследования старых космических держав.

После этого тайконавты вновь взяли па­узу – следующий корабль, «Шэньчжоу-8», полетел в 2011 году в беспилотном режиме и провел на орбите стыковку с автоматиче­ским орбитальным модулем «Тяньгун-1». По­сле чего было объявлено, что этот полет – под­готовка к созданию собственной орбитальной станции. Эта подготовка идет полным ходом: в июне 2012 года корабль «Шэньчжоу-9» уже с экипажем из трех человек, в числе которых была первая женщина-тайконавт Лю Ян, провел первую ручную стыковку с модулем «Тяньгун-1». Экипаж этого корабля, опять же впервые в истории китайской космонавтики, перешел на орбитальный модуль. А год спу­стя, в июне 2013-го, с этим модулем состыко­вался «Шэньчжоу-10», три тайконавта, в том числе еще одна женщина – Ван Япин, прове­ли в космосе 15 дней. На подходе – отправка в космос более крупных орбитальных модулей «Тяньгун-2» и «Тяньгун-3», а в недалекой перспективе (называется 2020 год) – создание на орбите первой китайской многомодульной обитаемой космической станции.

Прыжок в «Международный космос»

Срок создания китайской станции на орби­те не случаен: именно к этому времени, как считается, могут начаться серьезные пробле­мы с финансированием у Международной космической станции. Китайская сторона готова восполнить пробел, если программа МКС будет сворачиваться: Пекин уже заявил, что разрешит космонавтам и астронавтам из других стран работать на борту своего ком­плекса. Если это произойдет, Китай де фак­то возглавит международные орбитальные исследования. Хотя не ясно, согласятся ли с этим старые космические державы.

Масштаб космической программы Китая можно увидеть прямо на Земле – на острове Хайнань в Южно-Китайском море, где идет строительство очередного китайского кос­модрома, четвертого по счету (первые три создавались в первую очередь для военных целей и уже не отвечают требованиям вре­мени). Новый комплекс космических пусков Вэньчан должен стать «китайским мысом Канаверал» – здесь планируется сооружение нескольких стартовых площадок и «косми­ческого туристического центра». Туристы, которых ожидается немало, в том числе и из- за рубежа, смогут полюбоваться запусками ракет и посетить тематический парк с музеем, аттракционами и даже симуляторами орби­тального полета.

Космодром строится специально для за­пуска китайских тяжелых ракет нового по­коления «Великий поход 5». Эти мощные носители, призванные занять место основ­ной «рабочей лошадки» для амбициозной космической программы КНР, будут достав­ляться в Вэньчан по морю прямо с завода- изготовителя космической техники в городе Тяньцзине.

«Новое поколение носителя “Великий по­ход” – не единственная самая современная ракетная система Китая. Они уже создают собственный многоразовый космический корабль», – рассказывает Триведи. Регио­нальная пресса полна информации о том, что Пекин проводит атмосферные испытания мо­дели многоразового космоплана «Шэньлун». Несмотря на то что Китай крайне дозиро­ванно распространяет информацию об этом проекте, ясно, что до создания полноценного китайского «шаттла» еще далеко, отмечает Триведи. А значит, на ближайшие десятиле­тия «Великий поход 5» останется ведущей китайской ракетой, именно она должна будет обеспечить претензии Китая на развитие соб­ственной лунной программы, исследования ближнего и дальнего космоса.

Но главное, новая ракета-носитель должна укрепить позиции КНР на международном рынке коммерческих космических запусков.

Возможно, первоначально для Пекина дей­ствительно был важен вопрос государствен­ного престижа, однако теперь в КНР все чаще говорят о коммерческом космосе. Ясно, на­пример, что места на борту своей орбиталь­ной станции КНР будет предоставлять ино­странцам не бесплатно. Кроме того, Китай намерен занять ведущие позиции в сфере ком­мерческих пусков.

Первый иностранный спутник был запу­щен с помощью китайской ракеты-носителя еще в 1987 году, а с 2005-го такие пуски ста­ли регулярными: ракеты из КНР выводят на орбиту аппараты из Венесуэлы, Нигерии, Пакистана, других стран. Сообщается, что к 2020 году, когда широко вступят в строй новые ракеты-носители, КНР намерена за­получить 15-процентную долю на этом рынке. И это лишь начало.

Еще один коммерческий проект китайского космоса, который должны обеспечить раке­ты нового поколения, – система спутниковой навигации «Бейдоу» (BeiDou – «Большая Медведица»). Китай намерен подвинуть уже существующие подобные системы: американ­скую GPS и российскую ГЛОНАСС. Про­ект уже работает вовсю: с 2012 года система с 16 спутниками предоставляет услуги нави­гации на территории от Китая до Австралии, а к 2020 году орбитальная группировка «Бей­доу» должна вырасти до 35 аппаратов и стать глобальной системой.

Китай также планирует продвигать свои новые ракеты и корабли как альтернативу российским «Союзам» для обеспечения ра­боты МКС. На Западе многие полагают, что подключение КНР к космическому сотрудни­честву с США позволит лишить Россию мо­нополии на пилотируемые запуски, которую она получила после прекращения программы шаттлов. Пропагандистом этой идеи выступа­ет, например, известный американский астро­навт китайского происхождения Лерой Чиао. «Китай – единственная держава, кроме Рос­сии, которая может отправлять теперь астро­навтов в космос», – напомнил он в недавнем интервью Forbes.

Вьоманавты на старте

Индийский Слон еще отстает от Дракона в пилотируемых полетах. Страна с населени­ем 1,2 млрд человек пока имеет лишь одного официального космонавта – это Ракеш Шар­ма, побывавший на орбите в составе экипажа советского корабля «Союз Т-11» в 1984 году – еще 30 лет назад. Индийцы, правда, считают «своей» женщину-астронавта Калпану Чав­лу. Она родилась в Индии, но затем перееха­ла в США, где получила гражданство и стала сотрудником NASA. Чавла оказалась вторым выходцем из Индии, полетевшим в космос, – ее первый полет состоялся в 1997 году на борту шаттла «Колумбия». Следующий же, на том же корабле, закончился трагедией. В 2003 году Чавла и все члены экипажа «Колумбии» по­гибли в катастрофе челнока при его входе в плотные слои атмосферы.

Индия долгое время не слишком активно развивала пилотируемую космическую про­грамму, сконцентрировавшись на спутниках. Но все изменилось после того, как в космос отправился китайский тайконавт. В Индии тогда поднялся большой шум в СМИ. Обще­ственность принялась требовать от властей «сократить отставание» от КНР, а оппози­ция твердила о падении престижа страны. Да и власти в Нью-Дели решили, что искомый статус великой державы требует своих космо­навтов. В 2006 году состоялось историческое заседание Индийской организации космиче­ских исследований (ISRO), на котором было решено активизировать пилотируемую про­грамму и отправить в короткий срок в космос пилотируемый корабль.

Цель программы – создать пилотируе­мую капсулу на двух космонавтов, способ­ную оставаться на орбите не менее недели и возвращаться на Землю. Планируется, что посадочный модуль приводнится в Бенгаль­ском заливе в районе Восточного побережья

Индии. Для программы будет использована собственная индийская ракета-носитель GSLVMkIII, которая задействует криогенные двигатели индийской разработки.

В августе этого года глава ISRO Коппилил Радхакришнан сообщил, что Индия сможет в скором времени отправить самостоятельно на орбиту индийский экипаж. «Полномас­штабный беспилотный модуль уже готовит­ся к экспериментальному запуску на ракете GSLVMkIII. Цель полета – понять баллисти­ческие характеристики модуля для его возвра­щения», – заявил тогда Радхакришнан.

Точная дата пилотируемого полета названа все же не была. Однако в местных СМИ вы­ражают надежду, что индийский экипаж под­нимется на орбиту до 2020 года.

Пока же в Индии активно идет обсужде­ние, как будут называться космические пу­тешественники, представляющие «самую большую демократию мира». Филологи засе­ли за древние тексты на санскрите, пытаясь подобрать подходящий термин. Сначала по­явился вариант «акашагами» («тот, кто ез­дит по небу»). Затем большую популярность в индийских СМИ приобрели названия «га­ганавт» (от «гагана» – «небеса») и «анта­рикша ятри» (от «антарикша» – «небо над Землей» и «ятри» – «путешественник»). Но в последнее время все чаще употребляют термин «вьйоманавт» (от «вьйома» – «про­странство»). Дискуссия, впрочем, продолжается.

Также сообщается, что уже идет создание космических скафандров, а компания из горо­да Майсура начала разработку специального питания для индийских космонавтов.

Но пока вьйоманавты еще ждут своей оче­реди, индийские автоматические спутники и станции уже активно летают по Солнеч­ной системе. Так, в конце сентября к Марсу приблизилась индийская исследовательская станция «Мангальян» проекта «Марс Ор­битер», запущенная в ноябре 2013-го. Таким образом, ISRO стала шестым в мире косми­ческим агентством, отправившим к Красной планете собственную исследовательскую станцию. «И если все пройдет благополуч­но, то Индия станет первой страной, у ко­торой это (вывести автоматический аппарат на марсианскую орбиту. – Прим. ред.) полу­чилось с первой попытки», – гордо отметил Радхакришнан.

В 2008 году стартовала индийская лунная миссия «Чандраян-1» – автоматическая стан­ция вышла на окололунную орбиту и прора­ботала 312 дней, отправив на спутник Земли ударный зонд. Готовится и миссия «Чандра­ян-2», в ходе которой предусмотрена посадка на Луну исследовательского аппарата и даже небольшого лунохода. Изначально эта про­грамма планировалась как совместный про­ект с Российским космическим агентством. Однако в последнее время Индия говорит, что намерена справиться самостоятельно. Старт межпланетной станции к Луне предва­рительно запланирован на 2016 год.

Особое внимание местные специалисты уделяют коммерческим запускам спутников: Индия давно стала активным игроком на этом рынке и уже отправила в космос несколь­ко десятков спутников по заказу Германии, Израиля, Южной Кореи, Сингапура, других стран. В июне этого года индийская ракета, взлетевшая с космодрома Сатиш Дхаван на острове Шрихарикота, вывела на орбиту сра­зу пять иностранных космических аппаратов, принадлежащих компаниям из Франции, Германии, Канады и Сингапура. Нью-Дели намеревается в течение пяти лет резко увели­чить число таких запусков.

Кроме того, глядя на Китай, Индия при­ступила в 2006 году к разработке собственной системы спутниковой навигации IRNASS. Два первых спутника этой системы, которая снача­ла должна покрывать саму Индию и прилегаю­щие государства, уже были выведены на орби­ту – в 2013 и 2014 годах. «Индия традиционно поначалу отстает от Китая, так было, например, с развитием национальной ядерной програм­мы – атомной бомбой Пекин обзавелся раньше Нью-Дели. Так было и со строительством соб­ственных дальних баллистических ракет, ави­аносцев или подводных лодок, – напоминает Триведи. – Так же получилось и с космосом, но история показывает, что Индия потом всегда догоняет». Получится ли на этот раз – покажет будущее. Ясно одно: давнее соперничество Ин­дии и Китая приобретает новый, космический масштаб.