Печать далита

У этих людей много прозваний – Да­литы, Хариджаны, Списочные. И все они ис­пользуются в обиходе, чтобы избежать непо­литкорректного «неприкасаемые» – именно так называют индийцев, которые, согласно традиционным представлениям, считаются «нечистыми» по рождению и контакт с ко­торыми якобы способен осквернить. «Печать далита» нельзя смыть ничем и никак – если вы родились неприкасаемым, вы останетесь им на всю жизнь. Ни богатство (а среди чле­нов таких каст есть и состоятельные люди), ни образование, ни высокая должность не изба­вят от него.

Конечно, конституция Индии, принятая в 1950 году, отменила все кастовые привилегии. Индийцы называют себя гражданами «самой большой демократии мира», а власти пытаются помочь социальному росту неприкасаемых каст. Для них резервируются места в вузах, на государ­ственной службе. Однако далиты по-прежнему жалуются на дискриминацию при приеме на работу, на угнетение и постоянное унижение. «Вы можете называть это явление как угодно, но я и многие мои друзья используют для него слово “апартеид”. И хотя официально все кастовые при­вилегии, а также сам принцип неприкасаемости в Индии официально отменены, этот апартеид сохраняется в индийском обществе повсеместно. Ведь такое отношение к далитам освящено ре­лигией», – рассказала BRICS Business Magazine активистка движения борьбы за права далитов из Мумбаи Ратна Дас, которая сама происходит из низкой касты.

По различным данным, к далитам (именно так сегодня чаще называют неприкасаемых) от­носятся около 17% жителей страны, то есть та­ких не менее 200 млн человек. И с ростом на­селения Индии эта цифра тоже растет – гораздо быстрее, чем исчезают кастовые предрассудки.

Позитивная дискриминация

В знаменитом фильме «Бродяга», где одну из своих лучших ролей сыграл Радж Капур, есть слова, которые четко объясняют кастовый прин­цип: «Сын вора будет вором, сын прокурора – прокурором». Место человека определяется профессией семьи, к которой он принадлежит: есть мусорщики, а есть храмовые танцоры; есть воины, а есть земледельцы. И каждый должен «исполнить свою карму» – быть хорошим му­сорщиком или воином. В наше время сменить профессию несложно, но память о том, что твои предки убирали мусор, или стирали чужое бе­лье, или выделывали кожу (все это – «грязные» профессии), будет сопровождать тебя всегда.

Высокие касты демонстрируют недовольство эмансипацией низокастовых. Часто приходится слышать, как «дважды рожденные» (так называют выходцев из высоких каст), особенно брахманы, жалуются в том духе, что их знания хотят получить кожевники, метельщики, нищие крестьяне из деревень. Просто потому, что те не хотят работать, выполнять свой долг. Еще одной проблемой остается и расслоение внутри самих далитов.

Индусы свято верят в реинкарнацию, и мно­гие из них до сих пор считают, что «неприка­саемость» дается как наказание за проступки в прошлых жизнях: мол, был грешником и те­перь терпи. Согласно этим представлениям, не­прикасаемый, если он правильный член касты и благой человек, может затем получить лучшее перерождение – но только после смерти.

Историки указывают, что еще в древности индийское общество разделилось на четыре варны: брахманы (жрецы, ученые), кшатрии (воины, цари), вайшьи (земледельцы, торговцы и т.п.) и шудры (слуги, подчиненные люди). Те же, кто не попал в эту систему, оказались вне варны и стали считаться неприкасаемыми. Этот удел коснулся прежде всего тех, кто делал (или кого заставляли делать) грязную работу. Со вре­менем каждая варна расслоилась на множество каст, которых сегодня насчитывается несколь­ко тысяч. Одних только низких – более тысячи. Представители «чистых» каст считают грехом даже есть с «низкими» за одним столом, пить воду из одного колодца, просто тесно общаться.

Знаменитый борец за права индийских пари­ев Бхимрао Рамджи Амбедкар, ставший одним из первых неприкасаемых, получивших высшее образование, считал, что неприкасаемые появи­лись еще до новой эры и их история насчитыва­ет не одно тысячелетие.

Ряд исследователей даже уверены, что именно кастовая система в свое время остановила Ин­дию. Дело в том, что древняя индийская циви­лизация развивалась куда быстрее Европы, но потом пропустила европейцев вперед. Считает­ся, что не последнюю роль в этом сыграла касто­вая предопределенность – отсутствие социаль­ных лифтов, как выразились бы сегодня. Если на Западе у активного выходца из низов в некото­рые периоды был шанс выбиться в люди (напри­мер, сделав церковную или военную карьеру), то в Индии какой-нибудь крестьянин, пожелай он стать, скажем, ученым, считался грешником. Ведь его религиозный долг – пахать землю. По­добное мировоззрение свело на нет идею ини­циативы и личного успеха, без которой развитие классического капитализма, да и современной экономики, невозможно.

Последствия подобной исторической прак­тики проявляют себя и сегодня. «В большин­стве далиты отстранены от современных эконо­мических отношений. А ведь это значительная часть населения. Без прогресса в среде непри­касаемых дальнейшее развитие всей Индии не получится», – выразила мнение в разговоре с BRICS Business Magazine Евгения Юрлова, из­вестный специалист по проблемам неприкасае­мости, ведущий сотрудник Центра индийских исследований Института востоковедения РАН.

Лидер движения за независимость Индии от британцев Махатма Ганди называл непри­касаемых «хариджаны» («люди бога») и де­монстративно общался с ними. Сегодня этот термин ушел в прошлое. В официальных доку­ментах касты далитов чаще называют «списоч­ными кастами», то есть внесенными в особый правительственный список. Этот политкор­ректный эвфемизм появился после того, как в Индии была введена норма, по которой в гос­секторе и государственных образовательных учреждениях появилась квота для низких и не­прикасаемых каст и некоторых местных племен. А именно тех, что ведут в горах или джунглях традиционный образ жизни и которые в глазах высококастовых также считаются нечистыми.

Такое явление даже получило название «по­зитивная дискриминация». Строго говоря, квоты для неприкасаемых вводили еще британ­цы в колониальные времена – англичане уже тогда понимали опасность проблемы неприка­саемости для поддержания социального мира. Переняли эту практику и власти независимой Индии. Сегодня на федеральном уровне прави­тельственные должности также резервируются за «низкокастовыми»: 15% для далитов и 7,5% для списочных племен. Из 543 мест в парламен­те 84 (15,47%) зарезервировано за «списоч­ными кастами» и 47 (8,66%) за «списочными племенами».

В заветный список внесено около 1100 каст. Еще 27% зарезервировано за так называемыми иными отсталыми классами. Это представите­ли низких каст, которые по индуистским пред­ставлениям не считаются неприкасаемыми, но в кастовой иерархии занимают нижнее, подчи­ненное положение.

Обращали внимание власти страны и на проблему доступа «низких» к образованию. В вузах, которые финансирует центральное правительство, 22,5% резервируется за «спи­сочными» кастами и племенами. Если учесть, что еще 27% также заняты «иными отсталыми классами», можно понять, почему в таких вузах брахманов отнюдь не большинство.

Кастовая любовь

Так или иначе, но проблема остается. Освящен­ная религией традиция с трудом, но мирится с политиками из низких каст, но не соглашается с равенством далитов, характерный показатель этого – крайне небольшое число браков между представителями высоких и низких каст.

«Я не раз была свидетелем того, как высоко­кастовые студенты могут дружески говорить с низкокастовыми на перемене между лекция­ми, демонстрируя свой демократизм, но никог­да не пригласят в гости и сами не придут к ним в гости. Никогда не пообедают вместе. И тем более никогда не вступят с далитом в брак», – отмечает Ратна.

Еще в древности священные тексты учили ин­дийцев: правильное зерно должно лечь на пра­вильную почву, зерно – мужское семя, почва – женщина. «Нет правильного плода от чужого зерна!»

Такие представления пережили долгие века и сохраняются до сегодняшнего дня у боль­шинства индийцев. Прекрасное свидетельство тому – любое брачное объявление в местных газетах (пару своим детям с их помощью тради­ционно подбирают родители, а брачные объяв­ления очень популярны). Легко заметить: в пер­вую очередь сообщают не внешность, возраст или образование юноши или девушки, а касту. И, как правило, ищут невесту или жениха той же кастовой принадлежности.

Даже престижный диплом не уравнивает «списочного» с представителями «чистых» каст. Так, обладатели медицинских дипломов из числа далитов обычно работают в деревнях или кварталах, где тоже проживают далиты. Другие в большинстве случаев лечиться к ним просто не идут. Похожая ситуация с обладателями дипло­мов школьного учителя или других профессий. «Получилось, что новая образованная далит­ская элита учит и лечит своих – неприкасаемых. Конечно, это важно – раньше в кварталах “спи­сочных”, как правило, не было никаких врачей.

Но проблема в том, что даже хорошее образова­ние не дает гарантий смены социального стату­са», – отмечает Юрлова.

У этих людей много прозваний – Далиты, Хариджаны, Списочные, Неприкасаемые. Именно так называют индийцев, которые, согласно традиционным представлениям, считаются «нечистыми» по рождению и контакт с которыми якобы способен осквернить. «Печать далита» нельзя смыть ничем и никак – если вы родились неприкасаемым, вы останетесь им на всю жизнь

В больших городах положение постепенно начинает меняться. Автор этой статьи знаком с индийской семьей, в которой девушка из брах­манской семьи по любви вышла замуж – нет, не за далита, но за шудру. Образованные и либе­рально настроенные родители девушки смири­лись. У этой пары родилась дочь, и теперь жена молодого шудры готовит всем еду отдельно – девочка и эта женщина едят строго вегетариан­скую пищу по брахманским нормам. Для своего мужа она готовит и курицу, и рыбу, но не при­касается к мясу. Причем делает это в отдельной посуде. Девочка пошла в школу подальше от их дома, где ее семью не знают. Всем она говорит, что брахманка.

Тем временем высокие касты демонстрируют недовольство эмансипацией низкокастовых. Ча­сто приходится слышать, как «дважды рожден­ные» (так называют выходцев из высоких каст), особенно брахманы, жалуются в том духе, что их знания хотят получить кожевники, метельщики, нищие крестьяне из деревень. Просто потому, что те не хотят работать. Не хотят выполнять свой долг.

Еще одной проблемой остается и расслоение внутри самих далитов. Льготы, которые власти предоставляют «списочным», давно освоены элитой низких каст: представители одних и тех же родов активно пользуются этими льготами из поколения в поколение, получают образо­вание, становятся сотрудниками правитель­ственных учреждений. Эта далитская аристо­кратия изо всех сил пытается воспроизводить стиль и образ жизни высококастовых индусов и заключает браки внутри своего круга. Инте­ресы братьев-неприкасаемых давно далеки от них.

Бизнес как предчувствие

Примером перемен в Индии часто называют индийский кинематограф, который действи­тельно стал витриной новой Индии. Традици­оналисты не случайно обвиняют киностудии, прежде всего, конечно, Болливуд, в «развра­щении молодежи». Киногерои современности мало похожи на традиционных забитых домо­хозяек-индианок и на «правильных» юношей. Кино демонстрирует уверенного в себе и ре­шительного героя, который мало интересуется кастовыми вопросами, – для Болливуда самое важное не каста, а любовь.

Легенда индийского кино, знаменитый актер Амитабх Баччан некоторое время назад шоки­ровал традиционалистскую общественность, заявив, что совсем не верит в касту, а считает себя просто индийцем. Это был нарочитый вы­зов «старой Индии». Баччан напомнил всем, что он сам, выходец из Аллахабада в Северной Индии, женат на бенгалке, его брат взял в супру­ги синдиянку, его дочь вышла замуж за жителя Северной Индии, а его сын женился на южанке. И что все они из разных каст.

В семье Баччан, правда, нет далитов. Правоза­щитники отмечают, что представительство низ­кокастовых в кино явно недостаточное, однако далиты есть в Болливуде. Можно только назвать таких популярных кинокрасавиц, как Дивья Бхарати или Пунам Мехми. Немало далитов и среди популярных певцов и певиц.

Больших успехов добились и бизнесмены – выходцы из низких каст. Как правило, это предприниматели, занятые в нетрадиционных, современных видах бизнеса. Например, извест­ный в Индии предприниматель, глава компании DAS Offshore Ашок Хаде. Или бизнесвумен и миллионерша Калпана Сародж, чья биогра­фия сама просится на болливудский экран. Ро­дившись в семье неприкасаемых, она была еще в детстве выдана замуж, пыталась покончить с собой из-за унижений со стороны высокока­стовых. Однако сумела начать свое дело – про­изводство одежды, а затем мебели, после чего встала у руля малоизвестной компании Kamani Tubes, превратив ее в успешный бизнес.

Пример Калпаны Сародж говорит о том, что времена в Индии все же меняются. Появились далиты-политики, далиты-врачи, далиты-уче­ные, далиты-бизнесмены. Но кастовые пред­рассудки в обществе никуда не делись. В прессе периодически появляются сообщения о том, как девушку-далита избили и раздели донага из-за того, что ее поведение кому-то показа­лось неправильным; о том, как неприкасаемых изгоняют из храмов и общественных мест. Но куда опаснее тихая ежедневная дискримина­ция. Движение Video Volunteers Community регулярно размещает в интернете короткие ро­лики-рассказы о жизни низких каст. Это под­линные истории далитов о том, как им не по­зволяют брать воду из общественного колодца, как детей из местной школы заставляют в сто­ловой есть отдельно от других учеников, и да­лее в том же духе.

«Индия намерена стать сверхдержавой XXI века, но этого не произойдет, пока 200 млн граждан этой страны не почувствуют себя рав­ными», – резюмирует Ратна.

И решить проблему неприкасаемости будет потруднее, чем запустить в космос индийский спутник или освоить выпуск современных ком­пьютерных программ. Ведь число тех, кого тра­диционный индуизм считает грешниками по самому своему рождению, превышает население большинства европейских стран.