На нашей планете производится достаточно продовольствия, чтобы обеспечить потребности населения всех стран – следует только избавиться от рукотворных препятствий, выстроить надежную инфраструктуру для расчетов и его доставки нуждающимся. Объединение БРИКС – рынок, пространство и платформа, на которых подобные инициативы могут быть эффективно реализованы в равных интересах всех участников объединения, считает Председатель Совета директоров Агрокорпорации «БИО-ТОН», член правления Российского Союза экспортеров и производителей зерна (Rusgrain Union) Эдуард Зернин.
Чуть более года назад, в декабре 2023-го, Союз экспортеров зерна России выступил с инициативой о создании зерновой биржи БРИКС. Зачем нужна такая площадка?
Начну с того, что рынок зерна – один из самых высококонкурентных в мире, с большим количеством участников как со стороны продавца, так и со стороны покупателя. При этом для торговли зерном не существует единой глобальной рыночной инфраструктуры – в разных макрорегионах есть разные торговые площадки, типовые контракты и правила торговли.
Сложилось так, что к началу XXI века страны БРИКС достигли выдающихся результатов в сфере производства и экспорта базовой сельхозпродукции – риса, пшеницы, ячменя, сои и др., но оказались на периферии процесса ценообразования, что не позволяет реализовать в полной мере достигнутый потенциал. Наша инициатива была призвана исправить сложившуюся ситуацию.
В чем ее суть?
Мы предложили создать наднациональную организованную торговую площадку зерном и другой базовой сельхозпродукцией с привязкой к актуальным центрам ее производства и потребления. Это позволило бы избежать сложных и дорогостоящих логистических цепочек, а также снизить риски ценовых манипуляций, от которых страдают как производители, так и потребители.
По сути, речь идет о создании нового сегмента мирового рынка зерна практически с нуля, но от серьезной базы. Страны БРИКС в сезоне 2023/24 обеспечили 36% мирового предложения риса, 30% мирового предложения кукурузы и 28% мирового предложения пшеницы. Спрос стран БРИКС на базовую сельхозпродукцию находится примерно на том же уровне, то есть спрос и предложение внутри объединения практически сбалансированы. Мы считаем эту уникальную ситуацию серьезной экономической предпосылкой успешной реализации проекта.
Насколько далеко инициатива продвинулась к нашему дню?
Давайте сразу определимся: биржа БРИКС – серьезный инфраструктурный проект межгосударственного уровня, на реализацию которого уйдут годы. БРИКС – это союз равноправных государств, решения в котором принимаются единогласно, а это значит что по каждому принципиальному вопросу будет необходимо достичь компромисса.
В 2024 году принято главное стратегическое решение лидеров БРИКС – о целесообразности учреждения биржи. Теперь проект переходит в фазу практической реализации. Должна быть создана рабочая группа из полномочных представителей стран БРИКС, которая займется проработкой дорожной карты. В том числе – вопросами юрисдикции, торговой и клиринговой технологий, пакетом типовых контрактов и правил разрешения торговых споров. Речь идет о представителях государств, а не бизнес-сообщества. Биржа БРИКС должна иметь статус межгосударственного института, это одно из условий успешного запуска и развития проекта.
Президент России Владимир Путин, публично заявивший о поддержке создания предложенной нами зерновой биржи в ходе Саммита БРИКС в Казани в октябре прошлого года, уже определился с кандидатурой спецпредставителя. Уверен, что вскоре это сделают, если уже не сделали, лидеры других стран объединения. Союз может играть далее консультативную роль, если для принятия того или иного решения будет требоваться мнение бизнес-сообщества, но ведущую роль в реализации проекта должны играть представители государств.
Как выглядит дорожная карта проекта на предстоящий год? Что надо сделать практически?
Важно не смешивать стратегические и тактические вопросы. Большинство тем, волнующих публику, такие как торговая технология, клиринг, валюты клиринга – не актуальны как минимум в 2025 году. Главный вопрос текущего года – разработка согласованной всеми странами БРИКС дорожной карты и юридической схемы реализации проекта. Для этого, подчеркну еще раз, Зерновой бирже БРИКС необходимо иметь межгосударственный статус. Это позволит нейтрализовать риски давления третьих стран, в том числе посредством санкций. Вопросы торговых и клиринговых технологий можно будет всерьез обсуждать только на устойчивом юридическом фундаменте.
Надо также понимать, что у большинства стран БРИКС уже есть собственные успешные проекты организованной или электронной торговли сельхозпродукцией, опыт которых необходимо изучить и обобщить. Только так можно будет сформировать консенсус в объединении, необходимый для практической реализации.
Зерновая биржа БРИКС не единственная инициатива, которую продвигает ваш союз. Что еще?
Говоря о новых инициативах Союза надо понимать, что мы представляем интересы участников рынка зерна, зернобобовых и продуктов их переработки. У нас прагматичный подход, мы занимаемся решением практических задач наших участников. С этой целью мы будем работать над созданием саморегулируемой организации, необходимость в которой давно назрела.
Если расширение торговли и экспорта российских зерновых внутри постоянно расширяющегося пространства БРИКС выглядит приоритетом, то о каких рынках для вас идет речь прежде всего?
Рынок стран Ближнего Востока и Северной Африки (MENA) — ключевой, можно сказать домашний, рынок сбыта российской пшеницы. На его долю приходится 65% поставок. Если же говорить про исламский мир в целом, включая страны Азии и субсахарской Африки, то на их долю приходится более 85% поставок всех видов российского зерна – сегодня это наши ключевые клиенты. Потребительские качества российской пшеницы идеально вписываются в предпочтения местного населения, а по критерию цена/качество нам просто нет равных. Население мусульманских стран самое быстрорастущее. Мы хорошо чувствуем этот рост в повышенном темпе закупок. При этом у нас еще есть потенциал роста за счет наращивания доли своих поставок в эти страны. Главное, чтобы нам хватило объемов производства для удовлетворения растущего спроса.
Вы не назвали две страны, с которыми обычно связывают надежды и планы на расширение российского экспорта – Индию и Китай. Что с ними?
Что касается рынков Индии и Китая, то с ними мы, наверное, стали жертвами своих завышенных ожиданий. Это не только крупнейшие рынки продовольствия в мире, но и самые защищенные, в некотором смысле даже замкнутые. Обе страны взяли курс на самообеспечение базовым продовольствием и в целом справляются с этой задачей. Более того, Индия является мировым лидером в экспорте риса, важнейшей зерновой культуры Азии, с долей около 40%. Напомню, что Россия – мировой лидер по экспорту пшеницы с долей рынка 22% в этом сезоне. Рынок пшеницы более конкурентный и диверсифицированный, поэтому наша рыночная доля даже в лучшие годы достигала лишь 25%, но никогда не превышала этот порог. Можно сказать, нам есть к чему стремиться и учиться у нашего стратегического партнера.
У КНР немного иная, отличная от Индии, стратегия. Китай стремится к самообеспеченности по сельхозкультурам, составляющим рацион питания человека. При этом страна массово импортирует кормовые культуры, в первую очередь кукурузу и соевые бобы из Бразилии и других стран Латинской Америки.
Бразилия стала не просто крупнейшим партнером Китая в сфере торговли сельхозпродукцией, но и стратегическим объектом для китайских инвестиций в зарубежный агрокомплекс и сопутствующую инфраструктуру. Россия не предлагает таких возможностей. Не исключено, что это в какой-то степени влияет на развитие нашей экспортной активности в сторону Китая.
Что надо сделать для развития успеха на перспективном азиатском направлении?
Необходимо адаптировать свою маркетинговую стратегию, глубже разобраться в незакрытых или уязвимых потребностях рынков Индии и Китая, сосредоточив на них свои усилия по продвижению. Мы этим, кстати, уже занимаемся. Для обеих стран базовыми культурами нашего экспорта стали зернобобовые. В короткие сроки мы не просто открыли эти новые для себя рынки, но и заняли лидирующие позиции на них, системно расширяя свое присутствие.
Следуя в русле этой логики, следует ли понимать, что задача обеспечения глобальной продовольственной безопасности, острота которой стала общим местом, также надежно решаема?
Глобальная продовольственная безопасность – одна из самых излюбленных тем многих международных функционеров. Мы не занимаемся политикой, мы бизнесмены, поэтому наш взгляд может отличаться от тиражируемого мировыми медиа.
Например, мы слышим много высокопарных лозунгов и заявлений по теме продбеза, однако нельзя их все воспринимать за чистую монету. На планете производится достаточное количество продовольствия, чтобы прокормить население всех стран. Однако на пути этого продовольствия к нуждающимся часто возводятся рукотворные барьеры, причины которых могут быть различными – от геополитической борьбы и оказания давления как на потребителей, так и на экспортеров продовольствия, до продвижения частных коммерческих интересов.
А именно?
Например, в новомодном бизнес-направлении альтернативных продуктов питания широко распространен нарратив нехватки традиционного продовольствия. Для решения «проблемы» предлагаются «старые добрые» эрзац-продукты, которые для повышения привлекательности перепакованы в новую, яркую и актуальную, упаковку – в «здоровый образ жизни». В эту индустрию инвестированы серьезные деньги, которые используются в том числе на агрессивное продвижение продукта путем распространения через мировые медиа тезиса о нехватке продовольствия. Но это меньшее из зол.
Более серьезный ущерб глобальной продовольственной безопасности наносят политические маневры некоторых функционеров. С их подачи вводятся негласные ограничения на пути продовольствия в нуждающиеся страны, они же саботируют их преодоление.
Эти барьеры преодолимы?
Пробить невидимую стену таких ограничений крайне трудно, ведь формально их не существует. Однако, мы хорошо ощущаем их влияние. К примеру, российские экспортеры зерна фактически отключены от мировой финансовой системы, несмотря на имеющиеся формальные исключения из санкций. Нам не доступны инструменты торгового финансирования и международные страховки, а расчеты носят несистемный характер.
Истории про якобы частные инициативы финансовых институтов не выдерживают критики, поскольку их синхронность и масштабы указывают на прямую вовлеченность государственных регуляторов. В частных разговорах нашим экспортерам об этом прямо говорят.
И каковы возможные последствия?
Иногда это приводит к гуманитарным катастрофам, как это недавно случилось, например, в Нигерии. Одна из самых быстрорастущих экономик, с растущим населением и, соответственно, спросом на базовые продукты питания, практически в одночасье остановила закупки российской пшеницы. Количество голодающих в этой стране быстро превысило 100 млн человек, установив печальный мировой рекорд. Это официальные данные Всемирной продовольственной программы ООН (WFP), которые мы анализируем и публикуем в рамках своего мониторинга. Нигерийский мукомольный комплекс, один из сильнейших на Африканском континенте, оказался лишен возможности платить за пшеницу российского происхождения.
Заставить частные банки отказаться от такого выгодного и санкционно чистого бизнеса может только внешнее влияние.
Этот случай, кстати, стал одним из мотивирующих факторов нашей инициативы создания Зерновой биржи БРИКС. Мы хотим не допустить повторения подобной ситуации ни в одной из стран – членов или партнеров объединения.
