Возвращаем город себе
Александр Алексеев
Французский социолог Анри Лефевр, неомарксист и критик капитализма, одним из первых стал рассматривать пространство с политической точки зрения и изучать, как разворачивается в нем классовая борьба. Его работа «Право на город» появилась в 1960-х и пользовалась большим успехом у активистов «студенческой революции». Лефевра интересовало, кем и как городское пространство осваивается и преобразуется, какие группы имеют возможность реализовывать через него свои потребности, кто в нем представлен, а кто – исключен из него.
Право на город: теория и практика
Право на город – это в конечном счете право человека менять и использовать городскую среду по своему усмотрению. Понятно, что у разных горожан разные возможности воспользоваться этим правом. При капитализме, считал Лефевр, доминирующую роль играет абстрактное пространство, созданное профессионалами (архитекторами, инженерами, географами, специалистами по городскому планированию, социологами и др.). Но это пространство навязано человеку извне, а потому отчуждено и не принадлежит ему. Однако оно в значительной степени определяет организацию его жизни.
В современном капиталистическом городе практически не осталось места для спонтанного действия и креативности. Публичная сфера сжимается, уступая место пространству организованного потребления, люди же все больше замыкаются в своей частной семейной жизни. Однако исправить ситуацию можно, утверждал французский социолог. Для этого необходимо изменить порядок организации пространства.
Анри Лефевр разрабатывал единую теорию пространства, которая позволила бы декодировать капиталистическое пространство и вскрыть заложенные в нем механизмы угнетения. Между тем в США в 1960-х уже вовсю действовало движение за гражданские права, и борьба эта имела пространственный контекст в самом реальном, а не теоретическом смысле. Расовая сегрегация, против которой боролись активисты, предполагала физическое разделение белых и черных американцев в общественных местах, транспорте, учебных заведениях, из-за чего чернокожее население оказывалось в заведомо худшем положении. Интересно, что одна из первых массовых акций протеста против сегрегации имела совершенно урбанистический смысл: в 1955 году чернокожие жители города Монтгомери отказались пользоваться автобусами, в которых согласно местным законам, они могли занимать только определенные места, а в случае необходимости должны были уступать место белым. Акция продлилась 381 день и нанесла автобусным компаниям значительный экономический ущерб, так как ранее на автобусах ездили преимущественно афроамериканцы.
Господствующий порядок защищает интересы одних групп и всяческими способами вытесняет на периферию городской жизни другие. Однако борьба за свои права требует публичности, и для многих единственным местом, где можно во всеуслышание заявить о существующих проблемах, является улица. Те же, кто заинтересован в сохранении статус-кво, стараются не допустить выступлений или по крайней мере поместить их в максимально неудобные рамки: установить сложные процедуры согласования публичных акций, увести их с центральных улиц под предлогом того, что демонстранты могут помешать другим гражданам, сделать те или иные места недоступными из-за внезапных ремонтов или официальных массовых мероприятий. Однако все эти технологии борьбы за пространство включаются отнюдь не только тогда, когда речь идет о массовых выступлениях. Любой человек, решивший воспользоваться городским пространством на свое усмотрение и без оглядки на существующие правила и ограничения, рискует испытать на себе действие репрессивного аппарата.
Теория малых дел
Работа городских активистов все-таки чаще направлена не на организацию массовых акций с большими политическими целями, а на локальные улучшения. Такой подход часто называют тактическим урбанизмом. Небольшие городские интервенции обычно не требуют массы времени или значительных вложений, иногда не вполне легальны, во всяком случае реализуются без объемной проектной документации и многочисленных согласований, которых требует любая официальная работа по благоустройству. Власти вольны решать, закрыть глаза на несоответствие инициативы снизу требованиям нормативных документов или решительно выкорчевывать любые ростки подобного активизма.
Конечно, многие из тактик невозможно реализовать без поддержки местных властей. К таким инициативам относится, например, движение «открытые улицы» – традиция освобождать в определенные дни или часы часть городского пространства от автомобильного трафика для велосипедистов и пешеходов. Прообразом движения стали так называемые ciclovia (буквально «велодорожки», хотя главное тут не наличие велосипедов, а отсутствие машин), которые в середине 1970-х по воскресным и праздничным дням стали организовывать на улицах столицы Колумбии Боготы.
Проекты вроде Build a Better Block направлены на то, чтобы задействовать неиспользуемые участки или здания. Временные рынки, кафе, торговые точки или просто места для встреч и общения возникают там, где активистам удается найти общий язык с собственниками таких объектов недвижимости. Все это не только оживляет среду, но иногда помогает развиваться локальному бизнесу, повышая привлекательность места.
Другие тактики легче использовать самостоятельно, без привлечения крупных игроков – муниципалитетов или бизнеса. Чаще они позволяют не столько решить проблему, сколько обозначить ее – сделать видимой для тех же властей или местных жителей. Среди типичных проблем, к которым привлекают внимание активисты, – нехватка или неразвитость публичных пространств, недостаток зелени, засилье рекламы, недоступность городской среды для инвалидов и прочее. Вот лишь несколько примеров.
Партизанское садоводство (guerilla gardening) – популярное направление тактического урбанизма, использующее несанкционированные посадки растений на общественных или частных территориях. Так, к примеру, житель восточного Лондона Стив Уин стал бороться с выбоинами на тротуарах, организуя в них миниатюрные клумбы (thepotholegardener.com).
Огороды на крышах. Садовод из Петербурга Алла Сокол начала выращивать овощи на крыше своей кооперативной многоэтажки еще в 1993 году. Конечно, партизанской работу не назовешь: на все приходилось получать разрешение, а поддержку огородникам оказывали иностранные фонды. Однако время для подобного начинания оказалось удачным: государственный контроль ослаб, а всевозможные эксперименты воспринимались властями относительно благосклонно. Опыт распространился еще на несколько домов, причем некоторые из последователей Аллы на свой страх и риск действовали уже нелегально.
Стульеметание (chair bombing) – тактика расстановки самодельной мебели (очень простой, изготовленной из подручных материалов, таких как, например, старые использованные палеты) там, где не хватает скамеек, а сидеть на тротуаре запрещено и, в общем-то, неудобно. Множество таких проектов было реализовано в разных городах США, Австралии и других стран. Пожалуй, грань между активизмом и обычной жизнью здесь особенно зыбкая: в конце концов, кому только не приходила в голову мысль просто вынести из дома пару стульев, чтобы сидеть на улице.
Парковочный день (Park(ing) day) – международное движение по временному превращению платных автомобильных парковок в общественные пространства. Первая акция состоялась в 2005 году: студия Rebar на два часа оплатила парковочное место в одном из районов Сан-Франциско, особенно страдавшем от нехватки зелени, и организовала там газон, на котором разместились дерево и скамейка. Когда время парковки истекло, активисты убрали скамейку и дерево, свернули дерн, подмели асфальт и удалились. С тех пор подобные акции были реализованы во множестве городов по всему миру, причем в самых разнообразных вариациях, будь то создание игровой площадки, художественная инсталляция или организация веломастерской. Активисты реагируют на потребности конкретного района и привлекают к ним внимание. Неизменным остается лишь выбор участка для размещения объекта – место на платной автопарковке.
Уличная еда всегда привлекает людей и оживляет улицу, создавая предпосылки для развития публичных пространств. Проблема в том, что сфера общепита достаточно жестко регулируется, поэтому партизанский активизм на этом поприще рискует довольно быстро столкнуться с преследованием за незаконную предпринимательскую деятельность и нарушение всех мыслимых требований. Однако власти во многих городах все-таки склонны видеть пользу в такой активности, если она вписывается в определенные рамки. Об этом, в частности, свидетельствует популярность фестиваля еды «Ресторанный день», во время которого каждый желающий может организовать собственное однодневное кафе. Впервые фестиваль состоялся в 2011 году в Финляндии. С тех пор общее количество стран-участниц, среди которых и Россия, достигло 68. Города, где проходит «Ресторанный день», исчисляются сотнями, а рестораны – тысячами. Следующий шаг – снижение барьеров и проработка условий для создания передвижных уличных кафе теми, кто хочет заниматься этим официально и на постоянной основе.
Атака на рекламу (ad-busting). Улицы городов заполнены информационным шумом множества рекламных вывесок и сообщений. Мало где власти готовы пойти на столь радикальные шаги и полностью очистить город от рекламы, как было сделано в Сан-Паулу. Соответствующий закон в этом бразильском мегаполисе приняли в 2007 году. Однако городские активисты по всему миру ведут свою партизанскую борьбу с навязчивой пропагандой потребления, корректируя и дорисовывая рекламные плакаты и вывески. Диапазон возможного вмешательства очень широк – от довольно примитивного юмора с закрашиванием или дописыванием букв до виртуозной работы по трансформации смысла и формы.
Парижский художник ZEVS получил известность благодаря серии работ с логотипами таких корпораций, как Nike, McDonald’s, Louis Vuitton. Потеки и пятна краски вокруг них на вывесках и рекламных щитах создают иллюзию растворения этих брендов – икон капитализма. В 2002 году ZEVS вырезал и похитил с рекламного баннера Lavazza в Берлине огромное изображение женщины, потребовав за нее выкуп у компании. Самое интересное, что деньги – 500 тыс. евро – в итоге были выплачены: их получил музей современного искусства Palais de Tokyo.
Парижский художник ZEVS получил известность благодаря серии работ с логотипами таких корпораций, как Nike, McDonald’s, Louis Vuitton. Потеки и пятна краски вокруг них на вывесках и рекламных щитах создают иллюзию растворения этих брендов
Вандализм или искусство?
Война с рекламой вплотную соприкасается с таким явлением современной городской жизни, как стрит-арт. Вообще, уличное искусство – чрезвычайно близкое к городскому активизму явление. Правда, его творцов гораздо меньше волнуют вопросы практической пользы для местного сообщества. Скорее, это акт индивидуального творческого освоения и присвоения города, как правило не одобряемый ни властями, ни горожанами.
Впрочем, иногда все переворачивается с ног на голову, и особо удачные произведения уличных художников получают признание за пределами субкультуры. Самый известный пример – британский художник Бэнкси, который, продолжая сохранять анонимность, стал одним из наиболее влиятельных представителей современного арт-мира. Его работы не только не закрашивают, но охраняют и покупают за сотни тысяч долларов. Другой яркий пример из той же серии – российская арт-группа «Война». Ее акция с изображением гигантского фаллоса на разводном мосту рядом со зданием ФСБ в Санкт-Петербурге удостоилась государственной премии в области современного визуального искусства. Надо отметить, что несмотря на признание и гонорары, художников все так же преследуют правоохранительные органы и ненавидят обыватели.
От интервенции к проекту
В некоторых случаях над разрозненной и не всегда удачной практикой городских активистов формируются организации, действительно способные на масштабные изменения городской среды. Секрет их успеха – в объединении профессионалов, способных на сложную проектную работу и диалог с властями, и активистов, полных урбанистического энтузиазма и лучше понимающих особенности и потребности местного сообщества.
В качестве примера можно привести Project for Public Spaces (PPS), некоммерческую организацию, созданную в 1975 году в США. Сегодня это сеть, объединяющая более 700 экспертов и активистов по всему миру. Они работают с местными сообществами, муниципалитетами, различными государственными организациями, помогая наполнить места новой жизнью и сделать их более удобными для людей. Реализовано уже более 3 тыс. проектов.
Задача PPS – диагностировать и описать проблему, проанализировать возможные пути решения и предложить проект преобразований. Запрос на изменения обычно исходит «снизу», а работа экспертов PPS позволяет трансформировать его в конкретный план действий, которые местные власти часто склонны поддержать, ведь кто-то уже сделал за них большую часть работы. Конечно, все это возможно, только если создание публичных пространств и удобной для жизни среды занимает в планах правительства хоть какое-то – пусть не самое важное – место.