Спасительный плюрализм

В научной среде это упрощенное восприятие часто удается перебороть, но в вузовском образовании этого не происходит. В итоге выпускники продолжают опираться на свое ограниченное понимание и в профессиональной деятельности: на госслужбе, в политике, бизнесе и СМИ.

Экономисты, и я в том числе, обычно изъясняются при помощи замысловатого жаргона и математических моделей. Говоря о «законах экономики», мы негласно помещаем их на одну ступень с законами физики. Предмет исследования заворачивается в плотный слой профессионального жаргона, а любые дискуссии об этике и морали исключаются. Одеваясь в белые лабораторные халаты, мы пытаемся выдать свои рассуждения за «настоящую науку». Нобелевский лауреат Фридрих Хайек охарактеризовал этот феномен как «сциентизм».

Иными словами, экономика стала весьма старомодной и закрытой дисциплиной. Чтобы это исправить, нужно срочно привести в порядок экономическое образование, поскольку в том виде, в котором ее преподают в университетах, наука не учитывает и не затрагивает многих проблем реального мира, будь то политических, экологических или социальных.

Экономисты, как правило, игнорируют сложную взаимосвязь между политикой и экономикой. Такой подход обречен на провал. Многие преподаватели оставляют политику, историю и более глобальные идеи за рамками своих занятий. Это то же самое, что изучать «естественные» водные потоки в Нидерландах, не принимая во внимание то, что рядом с водоемами живут люди, которые эти потоки направляют, строят дамбы, превращают части территории в сушу – и все это не первое тысячелетие. Нельзя рассматривать систему в отрыве от людей, которые ее создают.

Политика и экономика переплетены неразрывно, что прекрасно понимали Адам Смит, Давид Рикардо и Карл Маркс. Мы же, так случилось, об этом забыли. Это не значит, что экономистам нужно устремляться в политические дискуссии или принимать чью-либо сторону. Это значит, что мы игнорируем политику на свой страх и риск. Зашориваясь или пренебрегая этой областью как чем-то посторонним, мы затрудняем понимание собою той системы, которую, собственно, изучаем.

Язык экономистов – это язык цифр. Статистические данные и модели, основанные на количественных показателях, – наше все. Нам просто нужно создать ореол объективности. Как бы то ни было, такой подход контрпродуктивен: «данные» не отражают всей картины. В других социальных науках, например социологии и антропологии, методы разно­образнее, что позволяет взглянуть на общество шире. Если мы всерьез намерены выполнять свою общественную функцию и быть советниками по экономическим вопросам, нам потребуется стать более открытыми и принять во внимание наблюдения об экономике, сделанные учеными из этих отраслей.

Преподаватели экономики осознают проб­лемы своей дисциплины. Но студенты, не остающиеся в университете после получения диплома (а таких среди экономистов подавляющее большинство), к сожалению, не всегда понимают сложность экономической системы. Это те самые люди, которые идут в крупные компании, аппарат власти, центробанки – иными словами, принимают структурные решения и формируют наши представления об экономике.

Какие же идеи студенты-экономисты выносят из альма-матер и применяют на важных для общества должностях?

Заинтересовавшись этим, группы учащихся из разных стран начали систематически разбирать ситуацию. Участники созданной при Манчестерском университете ассоциации «Посткризисная экономика» (Post-Crash Economics Association) написали книгу, где проанализировали 174 курса по экономике семи ведущих вузов Соединенного Королевства. За рамки ортодоксальной теории, по их сведениям, выходили менее чем в 10% случаев. В Нидерландах же студенты установили, что реальным проб­лемам, начиная от изменения климата и заканчивая социально-экономическим неравенством, должное внимание уделяют всего 6% курсов, и только 2% курсов об исследовательских методах не посвящены работе со статистикой.

Серия более поздних исследований, включая охватившее 13 стран от Аргентины до Израиля, свидетельствует о том, что ситуация с преподаванием экономики везде аналогична.

Учебники, по которым студенты всего мира изучают теорию, с 1950-х годов практически не менялись. В основе этой теории – рыночная конкуренция обособленных субъектов с целью максимизации узко трактуемой «экономической полезности» (если речь о людях) или прибыли (если речь о компаниях). И эти принципы транслируются с такой же уверенностью, как принципы ньютоновской физики и тех отраслей, где нет места тезисам о ценности.

Это просто абсурд. Существование ценностей очевидно. Ортодоксальная экономика ценит эффективность, рынки и экономический рост и ставит индивида выше коллектива. Но студентов не учат осознавать эти ценности и тем более подвергать их сомнению. И последствия у этого серьезные.

Общество трещит по швам от социально-экономического неравенства, но образование его не учитывает. Студентам внушают, что безудержный экономический рост – это догма, хотя он же стремительно подрывает экологию планеты. Каждый из нас может жертвовать на благотворительные цели, выбрасывать стекло и пластик в разные контейнеры и стараться реже летать на самолетах, но в способности реформировать ту систему, которая эти проблемы и провоцирует, мы коллективно ограничены.

Однако надежда есть. В связи с возникшими опасениями ряд программ по экономике, преподаваемых в британских вузах, и с точки зрения теории, и с точки зрения рассматриваемых исследовательских методов постепенно делают плюралистичнее. Так, лондонский Голдсмитский колледж дополнил курс по философии, политике и экономике новыми дисциплинами, а девонский Колледж Шумахера ввел в магистратуре программу «Экономика для перемен» (Economics for Transition), где экономическая и экологическая системы открыто сопряжены. Кроме того, формируется международная система аккредитации плюралистичных магистерских программ.

Впрочем, обновление требуется в гораздо более широком масштабе. Нужен новый подход к экономическому образованию. Вместо того чтобы загонять себя в рамки физикоподобного моделирования XIX века и за ними прятаться, экономистам необходимо всерьез отнестись к выполнению своей общественной функции. Нам нужно образование, где экономическую систему рассматривают целиком и принимают в расчет все релевантные источники информации, а не уповают на статистические данные. Где внимание уделяется наиболее актуальным проблемам общества, а не тем, которые удобно ложатся в канву ортодоксальной методологии.