Почему Африка выигрывает конкурентную борьбу за импакт-инвестиции?
Импакт-инвестиции – один из наиболее «молодых» механизмов финансирования проектов, в рамках которого инвесторы преследуют не только финансовые интересы, но и ориентируются на создание положительного социального или экологического эффекта. Ценность импакт-инвестиций для развивающихся рынков состоит в возможности адресоваться к проблемным сферам, где государство не справляется с предоставлением качественных услуг и товаров. Сегодня Африка находится на третьем месте в мире по объему привлекаемых импакт-инвестиций. По оценкам Global Impact Investment Network, на долю африканских стран в 2018 году пришлось более 14% глобального рынка импакт-инвестиций – то есть более 18 млрд долларов (в активах под управлением). Более 40% ведущих мировых импакт-инвесторов имеют региональные офисы в странах Африки. Почему же именно Африка оказалась сегодня в лидерах по привлечению импакт-инвестиций?
Предпосылки для привлечения
импакт-инвестиций в Африку
Африка – традиционно беднейший регион мира, который опирается на внешнее финансирование. Иностранную помощь оказывали европейские колониальные державы в рамках своих геополитических интересов, а позже такие страны-доноры, как СССР/Россия, Китай и США.
Считается, что с 1990 по 2017 год по официальным каналам в Африку было направлено 33% всего глобального финансирования на цели развития, что составило более 870 млрд долларов. Повестка Целей развития тысячелетия (2000–2015) также имела фокус, направленный на Африку.
Динамика и объемы финансирования проектов в странах Африки с 1990-х годов привели к формированию экосистемы финансовых институтов, некоммерческих и сервисных организаций, развитию экспертного сообщества, повышению осведомленности финансового сообщества.
За последние 20 лет Африка существенно улучшила свои социоэкономические показатели, особенно в сфере здравоохранения и образования, однако в 2015 год, когда ООН приняла Цели устойчивого развития, регион вошел со многими нерешенными проблемами. Более 40% населения Африки к югу от Сахары все еще проживали в условиях крайней нищеты, и за последние четыре года ситуация радикально не изменилась. Более 50% людей, находящихся за чертой бедности (с доходом менее 1,9 доллара в день), все так же проживают в Африке. Каждый третий африканец сталкивается с угрозой продовольственной безопасности.
импакт-инвестиций в Африку
Африка – традиционно беднейший регион мира, который опирается на внешнее финансирование. Иностранную помощь оказывали европейские колониальные державы в рамках своих геополитических интересов, а позже такие страны-доноры, как СССР/Россия, Китай и США.
Считается, что с 1990 по 2017 год по официальным каналам в Африку было направлено 33% всего глобального финансирования на цели развития, что составило более 870 млрд долларов. Повестка Целей развития тысячелетия (2000–2015) также имела фокус, направленный на Африку.
Динамика и объемы финансирования проектов в странах Африки с 1990-х годов привели к формированию экосистемы финансовых институтов, некоммерческих и сервисных организаций, развитию экспертного сообщества, повышению осведомленности финансового сообщества.
За последние 20 лет Африка существенно улучшила свои социоэкономические показатели, особенно в сфере здравоохранения и образования, однако в 2015 год, когда ООН приняла Цели устойчивого развития, регион вошел со многими нерешенными проблемами. Более 40% населения Африки к югу от Сахары все еще проживали в условиях крайней нищеты, и за последние четыре года ситуация радикально не изменилась. Более 50% людей, находящихся за чертой бедности (с доходом менее 1,9 доллара в день), все так же проживают в Африке. Каждый третий африканец сталкивается с угрозой продовольственной безопасности.
Многолетняя поддержка стран-доноров и межправительственных организаций, а также большой пласт нерешенных проблем сформировали предпосылки для развития импакт-инвестиций в Африке. Во многих странах региона есть экосистема инвестиционной деятельности на фоне «провалов рынка», что создает возможности для реализации проектов, которые не только преследуют финансовые цели, но и дают положительный социальный эффект.
Региональный рынок импакт-
инвестиций в Африке неоднороден
Африканский рынок импакт-инвестиций, так же как и глобальный рынок, сформировался в последние 10 лет. За этот период частные финансовые потоки в Африку начали расти, увеличившись с 63% от общего объема внешних ресурсов в 2002–2006 годах до более 70% в 2010–2014 годах.
Анализ отчетов Глобальной сети импакт-инвесторов (GIIN) за 2015 и 2016 годы показывает, что в общей сложности около 5,6 млрд долларов (78%) было направлено в регион Южной Африки, 1,4 млрд долларов (19%) выделено на проекты в Восточной Африке и только 221 млн долларов (3%) – на проекты в Западной Африке. Размер средней сделки в странах Африки выше показателей других развивающихся рынков. Например, данный показатель по долговому капиталу ориентировочно в девять раз больше (составляет примерно 4,5 млн долларов), чем в регионах Восточной и Западной Европы, и в 5–10 раз больше (более 25 млн долларов) по сделкам с акционерным капиталом.
инвестиций в Африке неоднороден
Африканский рынок импакт-инвестиций, так же как и глобальный рынок, сформировался в последние 10 лет. За этот период частные финансовые потоки в Африку начали расти, увеличившись с 63% от общего объема внешних ресурсов в 2002–2006 годах до более 70% в 2010–2014 годах.
Анализ отчетов Глобальной сети импакт-инвесторов (GIIN) за 2015 и 2016 годы показывает, что в общей сложности около 5,6 млрд долларов (78%) было направлено в регион Южной Африки, 1,4 млрд долларов (19%) выделено на проекты в Восточной Африке и только 221 млн долларов (3%) – на проекты в Западной Африке. Размер средней сделки в странах Африки выше показателей других развивающихся рынков. Например, данный показатель по долговому капиталу ориентировочно в девять раз больше (составляет примерно 4,5 млн долларов), чем в регионах Восточной и Западной Европы, и в 5–10 раз больше (более 25 млн долларов) по сделкам с акционерным капиталом.
В Африке продолжается глобальный тренд на преобладание импакт-инвестиций в микрофинансовом секторе, что отражает недостаток доступного финансирования в регионе, а также низкую готовность импакт-инвесторов участвовать в рискованных сделках в других сферах. В сельском хозяйстве импакт-инвесторы вкладываются в малые агробизнесы, но для них характерны неэффективные цепочки поставок и низкая производительность – это снижает потенциал для масштабирования. Сегодня на сельское хозяйство приходится только 8% всех импакт-инвестиций во всей Африке к югу от Сахары, и они сконцентрированы в основном в Западной и Восточной Африке.
Несмотря на то что водоснабжение, санитария и гигиена, здравоохранение и образование – приоритетные секторы для привлечения средств межправительственных организаций и НКО, объем импакт-инвестиций в них незначительный. Разрыв между незакрытыми потребностями в этих сферах и относительно небольшим количеством привлеченного импакт-капитала показывает, что импакт-инвесторы не видят достаточного количества проектов с целевым уровнем доходности в традиционных для ЦУР секторах.
Что касается структуры, основные поставщики импакт-капитала в Африке – финансовые институты развития (DFI). В Западной Африке на них приходится не менее 60% всех импакт-инвестиций, а в Восточной – около 50%. Преобладание долгового капитала обусловлено тем, что основные получатели – микрофинансовые организации, для которых акционерный капитал подходит меньше.
Распределение импакт-инвестиций между странами-реципиентами неравномерно
Можно предположить, что частные импакт-инвестиции направляются именно в те страны Африки, которые демонстрируют наиболее низкие показатели социально-экономического развития, однако это не так.
Несмотря на то что базовые человеческие потребности населения таких африканских стран, как Джибути, Гамбия, Гвинея-Бисау, Лесото или Того, не удовлетворены и они находятся в самом низу рейтинга социально-экономического развития, каждая из этих стран получила менее 5 млрд долларов внешней финансовой помощи развития за 27 лет, с 1990 по 2017 год.
В плане частных импакт-инвестиций можно выделить четыре «горячие» зоны внутри региона Африки к югу от Сахары – ЮАР, Кения, Уганда и Танзания. Почему именно эти страны, находящиеся в середине ЦУР-спектра, стали зонами импакт-активности?
Следует отметить, что и ЮАР, и Кения исторически имели более высокий уровень развития – об этом, в частности, свидетельствуют значения Индекса гуманитарного развития за 1990 год. Экономическое здоровье ЮАР создало предпосылки для появления сильных корпораций и финансовых институтов в стране, и именно эта «зрелость» рынка повлияла на развитие необходимой экосистемы. Свыше 67% всех импакт-инвестиций было направлено непосредственно в ЮАР. Более 100 различных игроков экосистемы работают в поддержку импакт-инвестиций и социального предпринимательства в этой стране, включая различные инкубаторы и акселераторы, консультационные фирмы и университеты.
Страны Восточной Африки (Кения, Танзания и Уганда) привлекли на порядок меньшее количество импакт-инвестиций – в пять раз ниже, чем в ЮАР, был и средний размер частных сделок (менее 3 млн долларов). Возможная причина интереса импакт-инвесторов к этим рынкам связана с тем, что столица Кении Найроби – региональный «хаб» многих организаций развития, в частности Программы ООН по окружающей среде и Фонда Рокфеллера. Инвесторы рассматривают Найроби как «безопасную» точку входа в регион, открывают свои штаб-квартиры в столице Кении и позже расширяются в другие страны Африки. В профессиональном сообществе считается, что кенийский рынок импакт-инвестиций уже достиг точки «насыщения» и рыночный потенциал для новых инвесторов не высокий.
Скорее всего, на рынки Уганды и Танзании значительно повлияла географическая близость к Кении, так называемый эффект пространственного перетока (spill-over effect). Основатели социальных стартапов, которые успешно привлекают иностранные импакт-инвестиции, ведут операционную деятельность в странах Африки, реализуя товары в развитых государствах, очень часто являются экспатами из стран Северной Америки и Европы.
Учитывая точки концентрации импакт-инвестиций в Африке, для развития индустрии необходимо наличие базовых факторов – относительной безопасности и политической стабильности. Это присутствует в ЮАР, Кении, Танзании и Уганде. Приток импакт-инвестиций направлен, в основном, в «мирные страны», а не в зоны конфликтов и войн. Именно наличие хорошей инфраструктуры в Кении и ЮАР, политическая стабильность с наличием комфортных вариантов жилья, современная IT-инфраструктура и многочисленное экспатовское сообщество привлекают в эти страны профессионалов импакт-индустрии.
Несмотря на то что водоснабжение, санитария и гигиена, здравоохранение и образование – приоритетные секторы для привлечения средств межправительственных организаций и НКО, объем импакт-инвестиций в них незначительный. Разрыв между незакрытыми потребностями в этих сферах и относительно небольшим количеством привлеченного импакт-капитала показывает, что импакт-инвесторы не видят достаточного количества проектов с целевым уровнем доходности в традиционных для ЦУР секторах.
Что касается структуры, основные поставщики импакт-капитала в Африке – финансовые институты развития (DFI). В Западной Африке на них приходится не менее 60% всех импакт-инвестиций, а в Восточной – около 50%. Преобладание долгового капитала обусловлено тем, что основные получатели – микрофинансовые организации, для которых акционерный капитал подходит меньше.
Распределение импакт-инвестиций между странами-реципиентами неравномерно
Можно предположить, что частные импакт-инвестиции направляются именно в те страны Африки, которые демонстрируют наиболее низкие показатели социально-экономического развития, однако это не так.
Несмотря на то что базовые человеческие потребности населения таких африканских стран, как Джибути, Гамбия, Гвинея-Бисау, Лесото или Того, не удовлетворены и они находятся в самом низу рейтинга социально-экономического развития, каждая из этих стран получила менее 5 млрд долларов внешней финансовой помощи развития за 27 лет, с 1990 по 2017 год.
В плане частных импакт-инвестиций можно выделить четыре «горячие» зоны внутри региона Африки к югу от Сахары – ЮАР, Кения, Уганда и Танзания. Почему именно эти страны, находящиеся в середине ЦУР-спектра, стали зонами импакт-активности?
Следует отметить, что и ЮАР, и Кения исторически имели более высокий уровень развития – об этом, в частности, свидетельствуют значения Индекса гуманитарного развития за 1990 год. Экономическое здоровье ЮАР создало предпосылки для появления сильных корпораций и финансовых институтов в стране, и именно эта «зрелость» рынка повлияла на развитие необходимой экосистемы. Свыше 67% всех импакт-инвестиций было направлено непосредственно в ЮАР. Более 100 различных игроков экосистемы работают в поддержку импакт-инвестиций и социального предпринимательства в этой стране, включая различные инкубаторы и акселераторы, консультационные фирмы и университеты.
Страны Восточной Африки (Кения, Танзания и Уганда) привлекли на порядок меньшее количество импакт-инвестиций – в пять раз ниже, чем в ЮАР, был и средний размер частных сделок (менее 3 млн долларов). Возможная причина интереса импакт-инвесторов к этим рынкам связана с тем, что столица Кении Найроби – региональный «хаб» многих организаций развития, в частности Программы ООН по окружающей среде и Фонда Рокфеллера. Инвесторы рассматривают Найроби как «безопасную» точку входа в регион, открывают свои штаб-квартиры в столице Кении и позже расширяются в другие страны Африки. В профессиональном сообществе считается, что кенийский рынок импакт-инвестиций уже достиг точки «насыщения» и рыночный потенциал для новых инвесторов не высокий.
Скорее всего, на рынки Уганды и Танзании значительно повлияла географическая близость к Кении, так называемый эффект пространственного перетока (spill-over effect). Основатели социальных стартапов, которые успешно привлекают иностранные импакт-инвестиции, ведут операционную деятельность в странах Африки, реализуя товары в развитых государствах, очень часто являются экспатами из стран Северной Америки и Европы.
Учитывая точки концентрации импакт-инвестиций в Африке, для развития индустрии необходимо наличие базовых факторов – относительной безопасности и политической стабильности. Это присутствует в ЮАР, Кении, Танзании и Уганде. Приток импакт-инвестиций направлен, в основном, в «мирные страны», а не в зоны конфликтов и войн. Именно наличие хорошей инфраструктуры в Кении и ЮАР, политическая стабильность с наличием комфортных вариантов жилья, современная IT-инфраструктура и многочисленное экспатовское сообщество привлекают в эти страны профессионалов импакт-индустрии.
Масштабируемые и прибыльные
бизнес-модели среди африканских импакт-организаций
Бизнес-модели, которые успешно привлекают капитал частных импакт-инвесторов, пересекают ся с индустриями венчурной филантропии, VC и частного акционерного капитала. Бизнес-модель организации Living Goods – типичная модель, продвигаемая международными донорами, фондами и НКО, – рассчитана на предоставление доступа к здравоохранению населению из «основания пирамиды» (bottom of the pyramid/BoP). В развивающихся странах данная группа – многомиллионная целевая аудитория, и потенциал для масштабирования таких проектов высок: это положительно влияет на доходность изначально нерыночных решений. Бизнес-модели организаций Bridge International Academies и M-Pesa – примеры рыночных решений в EdTech и FinTech. Так как же Африке продолжать выигрывать конкурентную борьбу за импакт-инвестиции?
Конкурируя за иностранные импакт-инвестиции с другими развивающимися регионами, такими как Южная или Юго-Восточная Азия, Африка остается наиболее привлекательным рынком. Есть основания полагать, что этот восходящий тренд будет продолжаться и в будущем.
Согласно статистике Международного валютного фонда, настоящий рост ВВП в Африке составляет в данный момент 3,2%, что в два с лишним раза больше ВВП Европы (1,5%). Четыре наиболее быстро растущие экономики мира в 2019 году находятся в Африке – это Кот-д’Ивуар, Эфиопия, Гана и Руанда. На Африканском континенте проживает самое быстрорастущее и самое молодое урбанизированное население в мире, и прогнозируется, что к 2040 году этот показатель превысит долю городского населения Китая.
Ожидают дальнейшего развития рынка и локальные эксперты. По мнению импакт-практика Болуваджи Оевуми, директора по бизнес-развитию организации Moringa School в Кении, в Африке сейчас можно наблюдать эволюцию новых бизнес-идей, которые будут решать системные проблемы, создавая тем самым прямую ценность для населения в области здравоохранения, финансовой интеграции, образования, сельского хозяйства, безопасности и других секторов. Эксперт ожидает активного внедрения технологических решений, которые обеспечат масштабирование проектов и развитие бизнеса. В качестве перспективных секторов для импакт-инвестиций Болуваджи выделяет образование, в частности сегмент EdTech, а также сферу обеспечения финансовой доступности через технологии – FinTech.
Правительствам тех стран, которые пока не попали в зону внимания иностранных импакт-инвесторов, стоит рассмотреть вопрос о стратегическом подходе для создания условий для привлечения частного капитала. Необходимо рассматривать инфраструктурные, институциональные и информационные барьеры. Как показал опыт ЮАР и Кении, импакт-инвесторов привлекают относительная зрелость экосистемы, наличие системообразующих игроков, наличие условий для предпринимательской деятельности и базовые требования к политической стабильности и безопасности.
бизнес-модели среди африканских импакт-организаций
Бизнес-модели, которые успешно привлекают капитал частных импакт-инвесторов, пересекают ся с индустриями венчурной филантропии, VC и частного акционерного капитала. Бизнес-модель организации Living Goods – типичная модель, продвигаемая международными донорами, фондами и НКО, – рассчитана на предоставление доступа к здравоохранению населению из «основания пирамиды» (bottom of the pyramid/BoP). В развивающихся странах данная группа – многомиллионная целевая аудитория, и потенциал для масштабирования таких проектов высок: это положительно влияет на доходность изначально нерыночных решений. Бизнес-модели организаций Bridge International Academies и M-Pesa – примеры рыночных решений в EdTech и FinTech. Так как же Африке продолжать выигрывать конкурентную борьбу за импакт-инвестиции?
Конкурируя за иностранные импакт-инвестиции с другими развивающимися регионами, такими как Южная или Юго-Восточная Азия, Африка остается наиболее привлекательным рынком. Есть основания полагать, что этот восходящий тренд будет продолжаться и в будущем.
Согласно статистике Международного валютного фонда, настоящий рост ВВП в Африке составляет в данный момент 3,2%, что в два с лишним раза больше ВВП Европы (1,5%). Четыре наиболее быстро растущие экономики мира в 2019 году находятся в Африке – это Кот-д’Ивуар, Эфиопия, Гана и Руанда. На Африканском континенте проживает самое быстрорастущее и самое молодое урбанизированное население в мире, и прогнозируется, что к 2040 году этот показатель превысит долю городского населения Китая.
Ожидают дальнейшего развития рынка и локальные эксперты. По мнению импакт-практика Болуваджи Оевуми, директора по бизнес-развитию организации Moringa School в Кении, в Африке сейчас можно наблюдать эволюцию новых бизнес-идей, которые будут решать системные проблемы, создавая тем самым прямую ценность для населения в области здравоохранения, финансовой интеграции, образования, сельского хозяйства, безопасности и других секторов. Эксперт ожидает активного внедрения технологических решений, которые обеспечат масштабирование проектов и развитие бизнеса. В качестве перспективных секторов для импакт-инвестиций Болуваджи выделяет образование, в частности сегмент EdTech, а также сферу обеспечения финансовой доступности через технологии – FinTech.
Правительствам тех стран, которые пока не попали в зону внимания иностранных импакт-инвесторов, стоит рассмотреть вопрос о стратегическом подходе для создания условий для привлечения частного капитала. Необходимо рассматривать инфраструктурные, институциональные и информационные барьеры. Как показал опыт ЮАР и Кении, импакт-инвесторов привлекают относительная зрелость экосистемы, наличие системообразующих игроков, наличие условий для предпринимательской деятельности и базовые требования к политической стабильности и безопасности.
Компания Bridge International Academies. Импакт-тема: доступ к образованию
Bridge International Academies, основанная в Кении в 2007 году, предоставляет доступные и качественные образовательные услуги миллионам детей из семей, проживающих за чертой бедности. Компания управляет частными школами, а также оказывает поддержку государственным школам. Ее цель – повысить качество образования, квалификацию учителей и эффективность управления образовательными учреждениями в регионах присутствия.
Сегодня Bridge International Academies оперирует в Кении, Нигерии, Либерии, Уганде и Индии. Технологическая платформа компании обрабатывает информацию, поступающую из всех школ, предоставляет удаленный доступ к образовательным пособиям мирового уровня для учителей в сельской местности, позволяет отслеживать результативность обучения и повышает прозрачность образовательного процесса.
С момента создания Bridge International Academies удалось охватить более 750 тыс. детей в Африке и Индии. Запланировано обучить 4,1 млн детей к 2022 году и выйти на годовой доход порядка 470 млн долларов.
Bridge International Academies привлекает как донорские средства от Великобритании, США, Всемирного банка, так и финансирование частных инвесторов. В частности, IFC, входящая в Группу Всемирного банка, проинвестировала 13,5 млн долларов в сеть школ в Кении. В число частных инвесторов, поддержавших проект, вошли Марк Цукерберг, Билл Гейтс и Omidyar Network.
Сегодня Bridge International Academies оперирует в Кении, Нигерии, Либерии, Уганде и Индии. Технологическая платформа компании обрабатывает информацию, поступающую из всех школ, предоставляет удаленный доступ к образовательным пособиям мирового уровня для учителей в сельской местности, позволяет отслеживать результативность обучения и повышает прозрачность образовательного процесса.
С момента создания Bridge International Academies удалось охватить более 750 тыс. детей в Африке и Индии. Запланировано обучить 4,1 млн детей к 2022 году и выйти на годовой доход порядка 470 млн долларов.
Bridge International Academies привлекает как донорские средства от Великобритании, США, Всемирного банка, так и финансирование частных инвесторов. В частности, IFC, входящая в Группу Всемирного банка, проинвестировала 13,5 млн долларов в сеть школ в Кении. В число частных инвесторов, поддержавших проект, вошли Марк Цукерберг, Билл Гейтс и Omidyar Network.
M-PESA. Импакт-тема: доступ к финансированию
M-PESA – система электронных микроплатежей в Африке, доступ к которой осуществляется с помощью мобильных телефонов. Она стала альтернативой традиционным BoP-переводам. Проект был разработан мировым лидером мобильной связи Vodafone (Великобритания) и представлен филиалом компании Safaricom в Кении в 2007 году.
Сегодня значительная доля пользователей M-PESA – малообеспеченные семьи, проживающие в сельских районах, хотя изначально проект был ориентирован на молодое городское население, представителей среднего класса. По данным за 2017 год, 96% кенийских семей, проживающих за пределами Найроби, имели аккаунт в M-PESA. Использование технологии привело к росту уровня потребления на душу населения и позволило 2% кенийских домохозяйств (194 тыс. семей) выйти из нищеты. Министерство международного развития Великобритании (DFID) предоставило Vodafone финансирование на доработку первоначальной идеи до продукта и рыночные испытания для демонстрации жизнеспособности продукта.
В 2010 году при выходе на рынок Танзании проект был поддержан Фондом Билла и Мелинды Гейтс в объеме 4,8 млн долларов.
Сегодня значительная доля пользователей M-PESA – малообеспеченные семьи, проживающие в сельских районах, хотя изначально проект был ориентирован на молодое городское население, представителей среднего класса. По данным за 2017 год, 96% кенийских семей, проживающих за пределами Найроби, имели аккаунт в M-PESA. Использование технологии привело к росту уровня потребления на душу населения и позволило 2% кенийских домохозяйств (194 тыс. семей) выйти из нищеты. Министерство международного развития Великобритании (DFID) предоставило Vodafone финансирование на доработку первоначальной идеи до продукта и рыночные испытания для демонстрации жизнеспособности продукта.
В 2010 году при выходе на рынок Танзании проект был поддержан Фондом Билла и Мелинды Гейтс в объеме 4,8 млн долларов.
