Перестройка на пятерых
Пересмотр существующего миропорядка должен стать главной амбицией стран БРИКС, которым пришло время объединить свои ресурсы и усилия.
Мир бурлит под диктатом безальтернативности. Страны БРИК и их развитие открывают едва ли не лучшую из имеющихся сегодня перспектив для избавления от этого диктата. Для создания альтернатив, представляющих интерес для человечества, БРИК включает в себя четыре из пяти крупнейших и наиболее важных государств. Каждое из них способно бросить вызов превалирующим сегодня ортодоксиям. Каждое из них имеет духовные и практические ресурсы для того, чтобы смотреть на себя как на отдельный мир. Действуя сообща, страны БРИК могут принести пользу не только себе, но и всей планете.
Я предлагаю посмотреть на стоящие перед странами БРИК задачи с двух взаимосвязанных точек зрения. Первая – это перспективы их внутренних проектов, вторая – перспективы пересмотра существующего мирового порядка. Сейчас в мире громче всего заявляется цель обеспечения социально-инклюзивного экономического роста. То есть роста, который сопровождался бы устойчивым расширением экономических и образовательных возможностей, открывая доступ к ним широким слоям населения – как мужчинам, так и женщинам.
Сегодня движение к этой цели должно происходить в определенном контексте. Этот контекст – возникновение по всему миру новой производственной парадигмы, выходящей за рамки традиционного массового производства. Эта новая производственная форма характеризуется не просто накоплением технологического потенциала, капитала и знаний, но и новым набором производственных практик, которые стирают границы между надзором и исполнением производственных задач. Она сочетает в себе кооперацию и конкуренцию, превращая всю производственную деятельность в своего рода постоянный инновационный процесс, так что лучшие компании все больше походят на лучшие школы.
Проблема в том, что эта новая экономика, как мы иногда ее называем, или постфордистский подход к производству (поскольку он приходит на смену массовому производству), как правило, оказывается ограничен узким слоем передовых производств, слабо связанных с остальными частями наших национальных экономик. Большая часть рабочей силы в развитых, а также в крупнейших развивающихся странах остается выключенной из этих передовых производственных секторов. И эта оторванность уже превратилась в серьезный источник неравенства в мире.
Традиционные способы сглаживания этого неравенства, такие как компенсационное перераспределение доходов за счет дифференциации налогов, финансовые трансферты и защиты малого бизнеса перед корпорациями, не подходят для решения этой задачи. Что нам действительно необходимо сделать, так это открыть доступ к этим новым передовым секторам производства и тем самым наполнить практическим содержанием цель обеспечения инклюзивного экономического роста. Это означает необходимость полного переосмысления промышленной политики нашими странами, крупными экономиками БРИК.
Самые важные агенты наших экономик – это множество малых и средних предприятий, производящих львиную долю товаров и услуг и создающих абсолютное большинство рабочих мест. Если бы мы могли обеспечить хотя бы части этих компаний возможность доступа к передовым формам производства, мы бы создали инклюзивное производство, совершили революцию в деле расширения экономических возможностей.
Эта новая промышленная политика, которую наши страны могут помочь сформировать и распространить по всему миру, должна быть адресована не столько традиционным крупным компаниям, сколько малым и средним предприятиям. Ее методом должно быть не субсидирование кредитов, а скорее обеспечение доступа к кредитным ресурсам, технологиям, знаниям и передовому опыту. Такой проект не сможет продвинуться вперед, если мы не начнем перестраивать институциональную среду, которая определяет взаимоотношения между государством и компаниями, а также самих компаний между собой.
Третья модель
Сегодня в мире существуют две основные модели взаимоотношений между государством и бизнесом. Первая, американская, предусматривает регулирование бизнеса «на расстоянии». Вторая, модель Северо-Восточной Азии, предполагает формулирование единой торгово-промышленной политики, насаждаемой сверху бюрократическим аппаратом государства. Нам же необходима третья модель – форма стратегической координации между властями и бизнесом, построенная на принципах децентрализации, плюрализма, соучастия и эксперимента, чтобы в конечном счете распространить опыт и практику новой экономики на широкие слои общества.
Такая децентрализованная стратегическая координация должна быть дополнена поддержкой режимов кооперационной конкуренции между малыми и средними предприятиями – так, чтобы они могли продолжать соперничать друг с другом, но в то же время объединять определенные коммерческие, технологические и финансовые ресурсы, достигая за счет этого экономии на масштабе. На таком фундаменте мы сможем начать показывать миру пример того, как новая экономика становится проводником нового стиля инклюзивного социально-ориентированного экономического роста.
Сопутствующим эффектом реализации такого внутреннего проекта – проекта, который должен быть реализован внутри наших стран – станет пересмотр нынешнего мирового порядка. И такой пересмотр должен стать главной амбицией государств БРИК. Со времен Второй мировой войны в мире превалировал один широкомасштабный проект с целью навязать человечеству определенную институциональную модель, сделав ее условием доступа к мировым общественным благам или политической безопасности и экономической открытости. Нам в странах БРИК нужен новый мировой порядок, более открытый к альтернативам, отклонениям, экспериментам и инакомыслию.
Глубина приложения упомянутого широкомасштабного проекта к различным сферам оказалась неодинаковой. Менее успешно он был воплощен в области политической безопасности. В очень ограниченном виде проект реализован в отношении международной валютной системы, где так и не появилось какого-либо общепринятого режима с момента отмены бреттон-вудских договоренностей в 1971 году.
Область, в которой проект был реализован наиболее решительно, – мировая торговля. Глобальный торговый режим, установленный соглашениями ВТО, представляет собой наиболее законченное выражение этой попытки навязать определенную модель миру. Образующий принцип этого режима глобальной торговли, которому мы должны противостоять, заключается в стремлении превратить свободную торговлю в конечную цель, довести ее объемы до максимально возможных. Но свободная торговля не может быть самоцелью. Свободная торговля – это средство достижения цели.
Позиция, на которой сегодня начинают совместно выступать страны БРИК, заключается в том, что целью следует определить формирование открытой мировой экономики, принимающей сосуществование различных национальных стратегий развития и неодинаковость цивилизаций, определенной формы экономической открытости. Допускающей расхождения, а не принудительно сводящей все к определенным институтам и практикам.
Непрерывные преобразования от B20
Профессор Гарвардской школы права Роберто Мангабейра Унгер – научный руководитель целевой группы «Деловой двадцатки» (B20) «Инновационное развитие как глобальный приоритет». «Деловая двадцатка» (В20) – это неформальное объединение деловых ассоциаций, сотрудничающих с целью поддержания непрерывного диалога между деловым сообществом, правительствами стран «Большой двадцатки» (G20) и международными институтами.
В 2012 году президенту фонда «Сколково», председателю правления группы компаний «Ренова» Виктору Вексельбергу было предложено сформировать целевую группу по приоритетам инновационного развития и стать ее председателем. Сопредседатели группы – сооснователь и председатель правления компании Infosys Крис Гопалакришнан, президент и СЕО компании Schneider Electric Жан-Паскаль Трикуар, руководитель исследовательских программ Johnson & Johnson, сопредседатель правления фармацевтического подразделения компании Johnson & Johnson Пол Стоффэлс и генеральный директор ENEL Фульвио Конти. Шерпы рабочей группы – старший вице-президент по правовым и административным вопросам фонда «Сколково» Игорь Дроздов и директор департамента правовой политики и общественного развития фонда Алексей Иванов. Группа, сегодня включающая в себя 40 ведущих международных компаний, начала свою работу 12 декабря 2012 года, почетным гостем заседания стал профессор Унгер.
Именно в ходе консультаций с ним участники группы выработали уникальную повестку для подготовки рекомендаций политическим лидерам стран G20 по трем направлениям: энергетика, биотехнологии (в том числе производство продовольствия) и информационно-коммуникационные технологии – в контексте инновационного развития. Ее основные приоритеты – это упрощение трансфера технологий для стимулирования роста и преодоления дисбалансов в мировой экономике и обеспечение условий добросовестной конкуренции и сотрудничества на глобальном уровне.
На расширенном заседании рабочей группы в ходе Международного экономического форума в январе 2013 года участники приняли решение провести дискуссию во время дурбанского саммита БРИКС, куда членов группы пригласил председатель правления крупнейшей энергетической компании Южной Африки Eskom Holdings Зола Тсотси. Пересмотр международного институционального устройства для стимулирования инновационного развития должен вестись с учетом интересов стран БРИКС и всего развивающегося мира, а не только развитых западных держав. Этот тезис поддержали и сопредседатели рабочей группы во время закрытой встречи в Лондоне 26 апреля. Ключевым словом-концептом, которое определили для работы группы CEO ведущих международных компаний, является transition – непрерывный процесс преобразований в ключевых инновационных отраслях экономики, осуществляемый во всех частях света.
«Члены нашей группы занимаются выработкой мер, которые будут не только соответствовать интересам всех государств, но и содействовать преодолению разрыва между развитым и развивающимся миром. Причем основной движущей силой этого процесса должно стать не простое перераспределение ресурсов, а создание в глобальном масштабе условий для эффективного роста экономик развивающихся стран с помощью постоянного внедрения инноваций», – отмечает президент фонда «Сколково» Виктор Вексельберг.
Аналогичным образом в соответствии с принципом институционального максимализма сейчас дорабатывается действующий режим мировой торговли. Он требует не просто приверженности рыночной экономике вообще, а приверженности конкретному варианту рыночной экономики. Он нацелен на то, чтобы, заострив внимание на субсидиях, поставить вне закона все формы стратегической координации между государством и бизнесом, благодаря которой нынешние богатые страны в свое время и разбогатели. И согласно ему в правила свободной торговли должна быть инкорпорирована система интеллектуальной собственности, сформированная в конце XIX века и сохраняющая контроль над множеством технологических новаций, представляющих интерес для человечества, лишь у группы крупных частных мультинациональных корпораций.
Нам следует стремиться к пересмотру этого порядка, двигаясь в направлении глобализма, основанного на плюрализме. К глобализму, который позволит каждой из наших стран участвовать в мировой экономике на условиях, благоприятствующих нашему национальному строительству. Таким образом, две части повестки дня БРИК – внутренняя и мировая – станут двумя сторонами одной медали и вместе позволят нам избавиться от диктата безальтернативности на благо всего человечества.
ЮАР в мировом контексте
При своем невероятном динамизме и диверсифицированной структуре экономики ЮАР может сделать важнейший вклад в развитие БРИКС. Эта страна имеет возможность не только распространить прогрессивные альтернативы по всему Африканскому континенту, но и на своем примере продемонстрировать многие альтернативные возможности, представляющие для всех нас величайший интерес.
Я выделил бы четыре области, в которых ЮАР могла бы добиться особенно заметных успехов. Во-первых, это поддержка миллионов мелких предпринимателей и людей, которые могли бы стать предпринимательским классом, но сталкиваются с большими сложностями при открытии и поддержании деятельности своих малых предприятий в этой стране. Если хотя бы части этих людей помогли приобрести необходимые экономические навыки и знания, ЮАР пережила бы продуктивистскую революцию, которая послужила бы примером Африке и всему человечеству.
Во-вторых, у ЮАР есть возможность продемонстрировать, как такая структурная трансформация способна повлиять на перспективы сельскохозяйственного производства. Нет смысла делить сельское хозяйство на домашнее и промышленное: первое может приобрести характеристики второго. Южная Африка способна продемонстрировать, как избежать противопоставления обезлюдевшей сельской местности и переполненных безработными городов, содействуя развитию такой формы сельской индустриализации, которая сглаживала бы различия между городом и деревней.
В-третьих, сегодня одним из главных императивов государственной политики ЮАР становится развитие системы образования. Инклюзивный продуктивизм, к которому мы стремимся в наших странах, невозможен без радикальной трансформации того, как учащиеся учатся, а учителя учат. Нам нужно такое образование, которое бы поощряло учеников мыслить, задавать вопросы, взаимодействовать и полемизировать, а не строилось бы на диктовке информации, авторитаризме и догматизме. Нам необходимо встроить аналитическое общее образование в единую непрерывную систему с новой формой профессионального обучения, в котором акцент делается на универсальных, практических и концептуальных навыках, а не на узкоспецифических умениях, требуемых для той или иной профессии или работы на каком-то конкретном оборудовании. И Южная Африка – одна из самых многообещающих стран, где можно продемонстрировать потенциал подобной образовательной революции.
В-четвертых, еще одна область, в которой ЮАР может выделиться на общем фоне, – это организация демократической политической системы нового типа. Сегодня в богатом североатлантическом мире мы в основном наблюдаем своего рода сонную демократию, для которой перемены – синоним кризиса. Нам же нужна в высшей степени энергичная демократическая политическая система, которая не нуждается в травме для того, чтобы начать трансформацию. В ЮАР сейчас уже обсуждается несколько конституционных новелл. Все они призваны увеличить степень участия общества в жизни государства, сформировать конституционные механизмы для быстрого выхода из тупиковых ситуаций в отношении политических ветвей власти и обеспечить возможность использования потенциала федерализма для создания альтернативных моделей на перспективу. Страна может взять решительный курс на реформу, но одновременно с этим позволить ряду секторов и областей застраховать свои ставки и двинуться в национальное будущее иным путем.
Это именно та ЮАР, которая нам нужна и которую мы хотим видеть. Это именно та ЮАР, которую мы сможем увидеть уже в ближайшем будущем, – ЮАР, на собственном примере демонстрирующую всей Африке и миру путь к инклюзивному продуктивизму и глубокой энергичной демократии.