Египет: ставка на БРИКС

В самом начале 2010‑х Египет пережил революцию – череду политических треволнений, дестабилизировавших ситуацию в стране и стоивших постов сразу двум ее президентам. В том числе ее бессменному к тому времени в течение 30 лет руководителю Хосни Мубараку, а также избранному на его место в 2011‑м Мухаммеду Мурси, не сумевшему удержаться на своем посту и двух лет.

В 2014 году новым президентом Египта был избран Абдель Фаттах ас-­Сиси, которому пришлось действовать не только в условиях острого политического кризиса, но и нарастающих проблем в экономике, обремененной огромными долгами, страдающей от хронической перенаселенности, растущей зависимости от импорта продовольствия и прочего.

Часть этих проблем в известной мере следствие экономической модели, сформированной в прош­лом десятилетии для преодоления острой фазы кризиса, элементы которой в значительной степени сохраняются и сегодня. Ставка в решении этих проблем президентом ас-­Сиси была сделана на реализацию крупных амбициозных, инфраструктурных проектов – таких как модернизация Суэцкого канала, строительство Новой административной столицы и др. – при ведущем участии армии и связанных с ней структур. Соответствующие планы были сформулированы в стратегии устойчивого развития до 2030 года.

Большой удачей для Египта на этом пути стало открытие в 2015 году крупных газовых месторождений «Зохр» и «Нур». Благодаря им Египет смог не только полностью закрыть свои внутренние потребности в природном газе, отказавшись от его импорта, но даже начать его экспорт.

В том же году было открыто движение по второй линии Суэцкого канала, строительство которой было закончено всего за один год (против трех в первоначальном плане). Модернизация Суэца обошлась республике в весьма круглую сумму – 8,2 млрд долларов, зато вдвое увеличила пропускную способность водной артерии – с 49 до 97 судов в сутки, создала около 40 тыс. новых рабочих мест. Доходы от эксплуатации канала, по расчетам властей, должны были вырасти с 5,3 млрд до 13,2 млрд долларов к 2023 году.

Оба этих события внесли ключевой вклад в стабилизацию Египта в середине прошлого десятилетия, позволив экономике страны, пройдя нижнюю точку спада в 2017‑м, перейти в фазу активного роста – средними темпами около 4,5% в год на протяжении 10 лет.

Однако в начале нынешнего десятилетия ситуация принципиально изменилась. Египет в полной мере ощутил на себе последствия пандемии, общего замедления мировой экономики. Сложившись с копившимися годами внутренними дисбалансами, все это снова поставило экономику страны, в структуре которой доминирует сфера услуг, включая туризм (52%), промышленность (33%) и сельское хозяйство (15%), в непростое положение.

В 2023‑м ВВП Египта, по данным Всемирного банка, вырос только на 3,5% (против 6,6% годом ранее), до 395,9 млрд долларов. При этом, по данным Национального банка Египта, на конец прошлого года внешний долг страны увеличился на 3,5 млрд долларов, достигнув рекордных 168 млрд долларов. Совокупный долг правительства и банков страны при этом вырос до 318,2 млрд долларов, превысив 80% ВВП. По некоторым прогнозам, при сохранении текущих тенденций совокупный долг страны может вырасти до 557 млрд долларов уже к 2026 году.

До сих пор наращивание внешнего долга рассматривалось властями Египта в качестве главного источника финансирования крупных инфраструктурных проектов – локомотива роста экономики в прошлом десятилетии. Однако в условиях ухудшения внешней конъюнктуры, растущих геополитических рисков, отрицательного сальдо торгового баланса и острой нехватки иностранной валюты это привело к торможению и ряду неприятных последствий.

Одним из них стало падение национальной валюты – египетского фунта. Начало этому процессу было положено еще в 2016 году, после решения властей Египта отказаться от искусственного регулирования курса, что было обязательным условием выделения кредита на 12 млрд долларов от МВФ. Тем не менее это не помогло избежать роста инфляции (весной прошлого года на пике она превышала 32%) и нескольких волн девальвации: с марта 2022‑го по декабрь 2023‑го фунт потерял более 75% стоимости к доллару.

Важная причина негативной динамики – резкое падение объемов валютных поступлений в страну по всем основным статьям. Так, денежные переводы египтян, работающих за рубежом, в 2022–2023 годах просели сразу на 30,8%, до 22,1 млрд долларов, что в значительной мере объясняется замедлением экономик ведущих стран-доноров во главе с США.

Пандемия сильно ударила по туризму – второй по величине статье валютных поступлений Египта. В 2020 году страну посетило всего 3,7 млн иностранцев, а доходы от отрасли в 2020/2021 финансовом году сократились до 4,9 млрд долларов. Тенденцию удалось переломить в прошлом году: в 2023‑м Египет принял уже 14,9 млн туристов, а поступления в казну по этой статье выросли до 15 млрд долларов.

В последнее время из-за эскалации в Красном море существенно упали грузопоток и выручка от эксплуатации Суэцкого канала: по итогам 2023/2024 финансового года (завершился 30 июня) она сократилась на 23,4%, до 7,2 млрд долларов. Это вдвое меньше того, на что рассчитывали власти, приступая к модернизации Суэца.

Наконец, Египту по-прежнему приходится иметь дело со многими застарелыми внутренними проблемами. Одна из ключевых – хроническая перенаселенность.

Сегодня в Египте проживает около 105 млн человек, что делает его самой густонаселенной страной в арабском мире и третьей по численности на Африканском континенте. На протяжении последних 20 лет население Египта прирастает темпом чуть более 1 млн человек в год, создавая избыточную нагрузку на социальную сферу и рынок труда.

До сих пор попытки властей снизить темпы прироста населения не дали заметных результатов. В частности, в 2019 году Каир запустил кампанию по планированию семьи под названием «Двоих достаточно», в рамках которой тысячи добровольцев пообещали «помочь [сельскому населению] изменить представление о высокой рождаемости».

По ряду прогнозов, при сохранении тенденции уже к 2030 году в Египте будут проживать 124 млн человек, что неминуемо приведет к дальнейшему росту неравенства и бедности, ставшему главным триггером революции начала прошлого десятилетия.

В условиях такой демографии властям все сложнее решать еще одну острейшую внутреннюю проблему – обеспечение населения продовольствием, значительная часть которого дотируется из государственного бюджета. В частности, хлеб по дотируемым ценам получают около 70 млн египтян. С ростом численности населения соответствующие издержки бюджета Египта – крупного импортера пшеницы – пропорционально увеличиваются. Чтобы сдержать цены в магазинах, в начале прошлого года правительству пришлось ввести трехмесячный запрет на экспорт базового продовольствия, включая все виды пищевых масел, кукурузу, пшеницу, муку, бобы и ряд других продуктов.

При этом в руководстве Египта во главе с президентом Абделем Фаттахом ас-­Сиси прекрасно понимают, что эта и другие проблемы страны требуют системных долгосрочных решений.

Стратегический выбор

План структурных преобразований уже в дейст­вии. В марте 2024 года правительство Египта и МВФ согласовали программу реформ в рамках новых договоренностей о расширении кредитной линии с 3 млрд до 8 млрд долларов. В числе прочего она предполагает меры, направленные на усиление экономической активности, оздоровление экономики и финансов, активизацию фондового рынка, снижение доли в ней государства. Также принято решение о снижении роли в экономической деятельности египетской армии – «государства в государстве», контролирующей, по некоторым оценкам, до 15% хозяйства – больниц, клубов, ресторанов, фабрик, гостиниц.

Очевидно, новое финансирование и предпринимаемые меры помогут Египту сгладить остроту текущих проблем в экономике, которую предстоит снова вывести на траекторию устойчивого долгосрочного роста. При всей важности этой задачи похоже, что стратегическая ставка в движении к этой цели делается на участие Египта в БРИКС.

В 2023 году Египет подал официальную заявку на присоединение к группе. Тогда же состоялось решение о присоединении страны к Новому банку развития БРИКС. С 1 января 2024 года Египет является официальным членом БРИКС, что подтвердило прочность экономических и политических связей между Каиром и государствами – членами группы.

«Мы рассчитываем на сотрудничество и координацию с ними [государствами-членами], а также с другими странами, приглашенными присоединиться к блоку, для достижения целей по укреплению экономического сотрудничества и повышения голоса Глобального Юга в отношении различных вопросов и проблем развития, с которыми мы сталкиваемся, чтобы продвигать права и интересы развивающихся стран», – заявил по этому поводу президент Египта Абдель Фаттах ас-­Сиси.

Важно, что официальное присоединение Египта к БРИКС произошло в период российского председательства в группе. Несмотря на санкционное давление Запада, Каир сохранил дружеские отношения с Москвой. При этом расширение экономического взаимодействия БРИКС в числе прочего рассматривается египетскими властями в качестве стратегического шага, направленного на достижение долгосрочных целей развития.

Взаимодействие внутри БРИКС уже принесло Египту осязаемые плоды. Так, в рамках взаимодействия со своими арабскими соседями – другими новыми членами группы, Саудовской Аравией и ОАЭ, – Египет получил существенные финансовые вливания для преодоления кризиса и дальнейшего развития. В том числе кредиты и инвестиции ОАЭ на 35 млрд долларов – сумму, кратно превосходящую средства, выделяемые МВФ.

Динамично растет торговля между Египтом и группой БРИКС, на которую уже приходится более трети товарооборота страны со всем миром. Общий объем торговли группой (включая новых членов) увеличился с 25,5 млрд долларов в 2021 году до 46,7 млрд долларов в 2023‑м.

Россия – один из важнейших торговых парт­неров Египта: по итогам прошлого года товарооборот между странами вырос на четверть, превысив 7 млрд долларов. Главная статья египетского импорта – поставки российских зерновых на 2,5 млрд долларов в 2023 году. Отдельно фиксируется продвижение технологических инициатив России и Египта, таких как сооружение АЭС «Эль-­Дабаа», которое уже называют «вторым Асуаном» – по аналогии со знаменитым египетско-­советским проектом в энергетике.

Страны активно наращивают сотрудничество в производстве. Один из крупнейших проектов в этой области – создание российской промышленной зоны в районе Суэцкого канала, нацеленной на выпуск промышленных товаров для экспорта в страны Африки. Российские инвестиции, как ожидается, превысят 104 млн долларов до 2026 года.

Ведутся переговоры по вопросу создания зоны свободной торговли между ЕАЭС и Египтом – работа над документом соглашения находится на финальной стадии. Сами египтяне акцентируют внимание на том, что в краткосрочной перспективе торговое партнерство между Египтом и странами блока будет фокусироваться на увеличении доходов в туристическом секторе и вопросах продовольственной безопасности.

Перспективным представляется сотрудничество стран группы в области фармацевтики, а также в космосе. Так, при помощи другого члена БРИКС – Китая – Египет активно продвигается в строительстве Космического города. Это комплекс из 23 зданий, возводимый в непосредственной близости от Каира, предназначенный для исследований, образования и разработок в космической области, производства и проектирования спутников и т. д. Завершить строительство Космического города планируют уже в 2026 году. Кроме того, Египет участвует в запуске космических ракет совместно с Китаем, а также в руководимом КНР проекте Международной лунной исследовательской станции.

Египет считает себя окном БРИКС в регион Ближнего Востока и Северной Африки. Свое географическое положение – благоприятной возможностью для участников группы претендовать на более значимую роль в реализации продукции входящих в нее стран на Африканском континенте. Акцент на роли торгового и логистического хаба в целях продвижения интересов БРИКС в Африке – один из важных месседжей Каира. В этом контексте российско-­египетское сотрудничество может рассматриваться в качестве важного элемента продвижения принципов БРИКС на Ближнем Востоке и в Африке.

Все это свидетельство того, что для Египта ставка на БРИКС, при всей важности текущих задач, – стратегический выбор в пользу долгосрочного устойчивого развития. В конечном счете – движение в сторону нового справедливого миропорядка, бенефициаром которого станет большая часть современного мира.