Договориться о будущем

Постоянная готовность к изменениям

Я бы сказал, что форсайт – это система инструментов, позволяющих формировать будущее с учетом глобальных вызовов, текущих заделов, а также объединение вокруг этого процесса ключевых стейкхолдеров – тех, кто может влиять на достижение конечной цели.

Для меня форсайт – это философия готовности к изменениям, когда ты постоянно держишь руку на пульсе. Почему форсайт, как мне кажется, это в каком-то смысле «лекарство» для России? Понятно, что классическое прогнозирование не позволяет вам сформировать будущее, потому что оно многовариантно, слишком много факторов учесть просто невозможно, и угадать, что случится через 15–20 лет, почти нереально. Как раз поэтому многие экономические модели второй половины прошлого века в свое время (это были 1960–1970-е годы) потерпели крах. Так как базовые предпосылки, на которых они были построены, уже не работают: например, рациональное поведение потребителя – его уже давно не существует – рушит все экономические модели.

Форсайт вооружает инструментами, чтобы не столько угадать будущее, сколько договориться о том, каким мы его хотим видеть. Мы – это ключевые стейкхолдеры, о которых я упоминал. Их состав и формат диалога между ними всегда зависят от предмета диалога. Соответственно, если речь идет о стране, то стейкхолдерами выступают представители науки, бизнеса, государства, регионов и т.д. Если это более узкая проблема, например, как избавить Москву от пробок, то это горожане, мэрия, математики, специализирующиеся на транспортных моделях, и т.д. А дальше вы смотрите на существующие глобальные тенденции и на свои ресурсы: что вообще в мире происходит, как это на вас влияет, как вы можете вписаться в различные открывающиеся возможности.

Еще раз: все меняется очень быстро, поэтому будущее так сложно спрогнозировать – проще договориться о наиболее предпочтительном его сценарии. Однако тут важна четкая методология. В наших форсайт-исследованиях мы опираемся как минимум на четыре группы инструментов. Во-первых, используем математические модели, причем очень серьезные: у нас есть и балансовые модели, и отраслевые – для отдельных направлений. Далее включаем широкий набор экспертных методов, позволяющих «извлечь» некодифицированное знание, то есть неявное, которое не так просто получить. Следующий шаг – верификация сценариев и прогнозов через взаимодействие экспертов, представляющих разные группы стейкхолдеров (она может проводиться в формате конференций, фокус-групп, опросов и пр.). Четвертая группа инструментов направлена на стимулирование креативности, поиск нестандартных ходов и сценариев. Для этого мы, например, следим за серьезными футурологами, скажем, за Митио Каку. И наконец, надо понять, как все эти вышеописанные сюжеты комбинируются, образуя связанные «истории» о будущем.

Языковой мостик

В России форсайт как инструмент работы с будущим может быть очень эффективен. У нас много разных игроков с разными видениями, и не все из них хотят или могут договариваться. К тому же не все способны даже вербализировать свое понимание будущего. Уже стало притчей во языцех: бизнес и наука друг друга не слышат. Так вы начните общаться, и желательно на одном языке. Форсайт формирует, если хотите, языковые мостики между разными группами стейкхолдеров. Мы в своей деятельности как раз и стараемся выработать общую платформу для диалога и найти общий язык. Это первое, почему в России форсайт приносит пользу.

Разработчики форсайтов обязательно должны следить за тем, что говорят футурологи, в частности, такие как Рэймонд Курцвейл, Митио Каку или Хосе Кордейро из Университета сингулярности. В меру возможностей мы учитываем или хотя бы имеем в виду основные сюжеты современной футурологии и научной фантастики. Некоторые их идеи стыкуются с тем, что мы называем джокерами, под которыми понимаем маловероятные события с высоким потенциальным эффектом (типа Фукусимы и холодного термоядерного синтеза)

Второе: наша страна, безусловно, не может себя мыслить в отрыве от мировой экономики. Но при этом мы должны свои рынки держать и выстраивать на них конкурентное предложение. То есть у нас двуединая задача: интегрироваться в мир и наладить порядок дома. Для этого нужно понимать, какие у нас конкурентные преимущества, заделы, а также какие будут перспективные рынки, какой будет их структура и где мы можем найти свое достойное место. Это нельзя спрогнозировать и нужно выделять через другую методологию – как раз через классический форсайт: сначала изучить глобальные вызовы и «окна возможностей», затем определить рыночные ниши, сегменты, какие продукты и услуги будут на них востребованы, с какими потребительскими характеристиками и какие технологические пакеты для их создания нужно освоить.

Третье: высокая турбулентность существующих условий. Дмитрий Медведев в своей статье не зря говорил о непредсказуемом влиянии технологий. Они могут в буквальном смысле ворваться в нашу жизнь и снести на своем пути всех, кто не был готов. Оглянитесь вокруг – всего пару лет назад такие элементы индустрии 4.0, как интернет вещей или домашний 3D-принтер, можно было отнести к чему-то заоблачному. А сейчас? Еще год – и эти гаджеты станут такими же привычными для нас, как интернет в метро или цветная лазерная печать.

Карты форсайта

К сожалению, сейчас форсайтом что только не называют. Сегодня любое экспертное мероприятие с большой вероятностью назовут форсайт-сессией. Или нарисуют на листочке SWOT-анализ (его уже в школе преподают) – и тоже посчитают форсайт-исследованием. В том-то и дело, что без опоры на все четыре блока инструментов доказательный рассказ о будущем не построить. Можно, конечно, и каждый по отдельности блок методов использовать где угодно, но если экспертный опрос не спозиционировать, не откалибровать под задачи конкретного форсайт-проекта, результат едва ли впечатлит. Показательный пример – отношение бизнеса. Предприниматели только за «модное» слово платить не готовы – им нужен понятный результат, который можно легко интегрировать в систему принятия решений (это, кстати, один из признаков «правильного» форсайта – возможность использования результатов на практике).

С дорожными картами та же история. «Канонические» технологические дорожные карты, к примеру, включают в себя несколько слоев, которые «провязаны» не только по временной оси – «горизонтали», но и по каждому элементу карты – то есть по «вертикали». Для этого в их формировании должны принять участие разные типы специалистов: как правило, это десятки экспертов – представителей науки, отраслевых союзов, вузов, ключевых бизнесов. У нас такие карты заказывали почти все российские компании и даже некоторые зарубежные. Но сейчас все чаще дорожными картами называют обычные планы-графики. Какие-то ориентиры они, возможно, отражают, но эффективную стратегию движения к будущему по ним сложно выстроить.

Радар интересов

Хорошие форсайты выполняют не только прогностическую, но и коммуникативную функцию. В этом смысле результат форсайта – это система договоренностей, а не конкретный облик будущего. Срок ее жизни зависит от степени заинтересованности участников.

В Европейской комиссии форсайты уже давно интегрированы в систему принятия решений. Еврочиновники не выделяют финансирования, не взглянув на облик будущего, нарисованный всеми участниками того или иного проекта. Так что если вы рассчитываете на какие-то ресурсы, то должны как-то зафиксировать свою позицию по поводу обсуждаемого облика будущего. Разумеется, эта процедура не одноразовая, необходимо постоянно мониторить «окна возможностей» и возникающие вызовы, реагировать на них и подстраиваться. Сейчас, например, все говорят про 3D-печать, пять лет назад говорили реже. При этом об аддитивных технологиях стало известно еще в 1970-е годы. Знания постепенно накапливаются, а задача форсайта – выносить эти точки прорыва как можно быстрее на поверхность всеобщего внимания, в экспертное и бизнес-пространство.

Поэтому наш доклад «Прогноз научно-технологического развития России на период до 2030 года» размещен на нашем сайте в открытом доступе. Он представляет собой некий радар, по которому можно выстраивать бизнесы, направления развития отраслей промышленности. И это вполне рабочий документ. Сам научно-технологический прогноз, который утвердил председатель правительства Дмитрий Медведев в 2014 году, лег в основу прогноза социально-экономического развития страны, в госпрограммы, в своей деятельности его учитывают также компании и вузы.

При подготовке научно-технологического прогноза на горизонт до 2030 года мы решали задачи для Минобрнауки и анализировали развитие тех приоритетных направлений развития науки и технологий, которые утвердил президент.

На новом этапе разработки прогноза мы пытаемся оценить, как будут восприняты людьми некоторые особенно перспективные продукты – от адаптивных нанотехнологичных рубашек до «умных» домов. Надо сказать, что россияне не всегда готовы к инновациям.

Дальше мы хотим посмотреть на институты, потому что еще одна серьезная проблема – институциональная невосприимчивость к инновациям. В той или иной мере результаты наших исследований в рамках формирования нового прогноза должны появиться через несколько месяцев.

Фантастика и жизнь

Разработчики форсайтов обязательно должны следить за тем, что говорят футурологи, в частности, такие как Рэймонд Курцвейл, Митио Каку или Хосе Кордейро из Университета сингулярности. В меру возможностей мы учитываем или хотя бы имеем в виду основные сюжеты современной футурологии и научной фантастики. Некоторые их идеи стыкуются с тем, что мы называем джокерами, под которыми понимаем маловероятные события с высоким потенциальным эффектом (типа Фукусимы и холодного термоядерного синтеза). Просматриваем все, что заслуживает внимания. Поскольку российский прогноз – это документ, интегрированный в систему принятия решений, стараемся давать сбалансированную оценку, иначе можно уйти в чистую фантастику. То есть утверждать, что человечество обретет бессмертие к 2045 году и наступит эра трансгуманизма, как уверен Кордейро, мы не беремся.

Не надо требовать от долгосрочного прогноза абсолютной точности, равно как и не надо требовать от краткосрочных прогнозов взгляда в будущее. Да, вы не скажете: будет столько-то с точностью до шестого знака после запятой, но вы хотя бы назовете порядок. Ведь в конечном счете интересно, как поменяется структура рынков, структура технологий, как изменятся ценности и приоритеты. В общем, начиная с горизонтов от десяти лет методология форсайта прекрасно работает. А для кого-то и два дня горизонт

Наше дело – пропустить разные фантазии о будущем через сито доказательных методов и свести в общей картине прогнозного анализа все важные, как правило, разобщенные группы идей. Есть футурологи, которые интересно говорят, но когда их спрашивают о том, как скорректировать госпрограмму, чтобы описанный ими сценарий будущего реализовать, они разводят руками, мол, это область не их компетенций. Фантазии идеалистов сложно перевести на прагматичный уровень систем управления. И наоборот: если опираться на одни математические модели, то можно бесконечно вариться в собственном соку, просчитывая сценарии с разными ценами на нефть. Лучше подумать об альтернативных источниках энергии или «умных» домах – в общем, перевести внимание к разработкам совсем другого уровня, которые нивелируют нефтяной фактор.

Эти разные группы специалистов мы стараемся объединять. Сначала делаем доказательную базу: строим модели, изучаем патенты, научные статьи, применяем библиометрию и семантический анализ. Затем идем к экспертам. В разработке нашего долгосрочного прогноза участвовали более 2000 экспертов, в том числе 120 академиков, экспертные группы такого уровня собирали около полугода. И когда в процессе этой работы выкристаллизовывается некое общее видение будущего, его можно сверить с точкой зрения футурологов и тем, как они видят глобальные тренды.

Надо сказать, что в самой ВШЭ немало сильных исследовательских институтов: по урбанистике, транспорту, медицине, что гарантирует отличную внутреннюю экспертизу. Также мы обращаемся к ведущим вузам и другим исследовательским организациям, а также, естественно, ко всему миру. Внутренняя база – 11 000 экспертов, включая 3000 международных. Нашу прогнозную деятельность мы обсуждаем с членами Международного консультативного совета (International Advisory Board), в который входят главные мировые специалисты по форсайту.

Инфраструктурная готовность

Не надо требовать от долгосрочного прогноза абсолютной точности, равно как и не надо требовать от краткосрочных прогнозов взгляда в будущее. Да, вы не скажете: будет столько-то с точностью до шестого знака после запятой, но вы хотя бы назовете порядок. Ведь в конечном счете интересно, как поменяется структура рынков, структура технологий, как изменятся ценности и приоритеты. В общем, начиная с горизонтов от десяти лет методология форсайта прекрасно работает. А для кого-то и два дня горизонт.

Очевидно, что и само время наступления тех или иных событий (а тут уже включается управленческая составляющая, мы на нее влияем) определяют не только инвестиции в науку и талант ученых. Предположим, появился у вас образец – насколько быстро вы его выведете на рынок? И тут начинается любимая наша история: есть ли в России инфраструктура, достаточно ли испытательных центров, есть ли у нас лаборатории, способные это подхватить, или системные интеграторы? Достаточна ли ведомственная нарезка (когда у вас комплексный проект, а каждый, естественно, только за кусочек чего-то отвечает) и нормально ли это все работает? Понимая, какие тренды, скорее всего, будут развиваться, нужно уже сейчас готовить инфраструктуру.

«Окно возможностей»

На все всегда надо смотреть системно и комплексно. «Окна возможностей» могут появляться совершенно неожиданно. Например, сейчас один из быстрорастущих рынков – в индустрии развлечений, а именно налаживание связей между людьми, в том числе через сервисы знакомств. Мы недостаточно учитываем, как сильно меняется общество под воздействием новых технологий и как видоизменяются потребности. Для их удовлетворения уже просто не подходят какие-то архаичные или традиционные способы.

Тренд «все умное и прогрессивное» в своей основе содержит математические модели, а у нас эта школа пока еще держится, и компетенции не растерялись. В России, мне кажется, хорошо развито умение в условиях высокой неопределенности быстро находить относительно эффективное решение. Что у нас плохо получается, так это тиражировать найденное. Наверное, если мы займем нишу поиска и встраивания решений, будет очень хорошо, или скажу так: сбалансированно.

Культура планирования

У нас только в 2014 году был подписан 172-ФЗ «О стратегическом планировании». Десять лет его обсуждали, десять лет не могли утвердить один закон. И тема форсайта развивается очень постепенно, многие инициативы пока имеют разную направленность. Есть прогноз научно-технологического развития, все больше отраслевых прогнозов, разработчики стараются увязывать их между собой, и, думаю, рано или поздно количество стратегических документов должно перейти в качество.

Надо договориться о базовых предпосылках, о неких общих принципах работы с будущим, в условиях когда ее ведут на разных площадках в интересах разных стейкхолдеров. Это хорошо, что о будущем начали говорить, но это первый ход. Второй – связать всех воедино, а потом разойтись для работы на своих участках, то есть агрегация и дезагрегация.

В России культура стратегического планирования только начинает развиваться вместе с поддержкой инноваций, как и культура размышлений о будущем и ответственности за будущее. У нас же долгое время слово «план» было ругательным. Но без долгосрочного плана, без прогноза не продвинуться далеко.